Иван Плахов - Мастер теней

– Да знаю я, знаю. А вот Исаак Сирин, Ирка, говорил, что счастье мужчины в работе, а женщины – в детях. Что ты об этом думаешь?

– Ничего. Глупости. Это истина не для свободных людей. Свободные, как мы с тобой, живут только для себя, без предрассудков. К чему рожать детей, если это не принесет мне никакого удовольствия? Да и зачем? Людей и так слишком много в этом мире. Самое лучшее, что мы можем сделать для него, – это взять и убить кого-нибудь. Впрочем, ты этим и занимаешься.

– Ты, дура, поменьше болтай! Не дай бог, ляпнешь кому-нибудь постороннему, тогда нам всем кирдык.

– Да не бойся, дурак. Что я, кукушка какая-то, приходная девочка, которая за понюшку ебется? Я с чужими за жизнь не разговариваю. – Тут Ирка наконец открыла глаза и взглянула на Диму безумными черными зрачками. – Ты мне лучше скажи – убивать тяжело? Может, мне тоже попробовать? – И тут она засмеялась.

– Что здесь смешного? – разозлился Дима.

– Ой, прости, прости, я не нарочно. Хохотунчики наступили. Так правда, тяжело или нет? Ха-ха-ха…

– Ты зря смеешься. Это не так просто – убить человека, – пристально глядя на Ирку, которая корчилась от смеха, неожиданно серьезно произнес Дима. Он молча убрал банку из-под монпансье обратно в тумбочку и, посмотрев поверх головы девушки, произнес: – Человека убить чертовски трудно. Ты у него отбираешь всё, даже будущее. Так что и не пытайся – это удел избранных.

– Может, я тоже избранная, ха-ха-ха-ха-ха…

– Как все в России, я крещен. Как все в России, я не верю. Я красотой лишь увлечен, чужую жизнь я смертью мерю. Это я сам написал, между прочим.

– Так ты у нас, ха-ха-ха, еще и поэт, ха-ха-ха…

– Перестань ржать, как дура! Я с тобой о важном говорю.

– Не могу, ты же знаешь… Ха-ха-ха…

– Кстати об избранных. Взгляни на себя со стороны. Разве это о тебе?

– Ну и какая я избранная, ха-ха-ха?

– Да никакая! Срань ты господня и не более того. Избранный – это страх Господень. Он Бога видит каждый раз, когда убивает.

– Да неужто, ха-ха-ха… Не замечала, что он рядом с тобой стоял, когда ты баб потрошил, как куриц.

– И не заметишь: он не снаружи, он внутри. – Тут Дима приложил правую руку к сердцу и как-то печально произнес: – Внутри того, кого убиваешь. Взгляд Бога – это последний взгляд умирающего человека, это, Ирина, что-то непередаваемое. Он настолько светел и хорош, что хочется вновь и вновь его увидеть.

– Поэтому ты режешь, режешь и режешь, ха-ха-ха, ой, не могу, сейчас описаюсь…

– Да ну тебя! – обиделся Дима, и, встав из-за стола, двинулся к выходу из кухни. – Что с тобой говорить о высоком, когда ты даже мои чувства не уважаешь. И убери здесь за собой, мне уже пора. Всё, что я тебе обещал, я сделал.

Уже стоя в кухонных дверях, Дима обернулся и, взглянув на Ирку, которую всё еще корежило от смеха, спросил:

– Хочешь, одну тайну тебе открою?

– Хочу, ха-ха-ха… Говори скорей…

– Хочешь съесть поросенка – убей его. Вот так-то, – и Дима вышел вон.

Зазвонил телефон на стене в коридоре. Дима снял трубку и услышал голос Герки Левинсона:

– Ну, как дела?

– Нормально.

– Сегодня всё в силе? Можно народ приводить?

– Я работаю над этим: в семь встречаюсь с парочкой, думаю, что получится.

– Смотри, чтоб не как в прошлый раз…

– Ты о чем?

– А то не знаешь. Не было ж ничего, обещал – а никого не привел. Пришлось людям неустойку платить. Сегодня будут десять старых и десять новых, имей в виду.

– Да не бзди, всё в норме. Я чувствую, меня интуиция не подводит.

– Ты один?

– Нет. С Иркой Бодун.

– Ну, это свои, она не в счет.

– Да, кстати. Много мы сегодня заработаем? А то мне деньги сейчас нужны.

– Тебе, Дима, деньги всё время нужны, сколько я тебя знаю и помню. С учетом новых и некоторых расходов выйдет сто тысяч гринов чистыми. Если ты, конечно, сегодня всё-таки кого-нибудь зарежешь.

– А моя доля?

– Треть – тридцать штук, ты же знаешь. Но я хочу тебе кое-что получше предложить.

– Получше денег?

– Да не язви, а слушай. Тема есть мощная – трансплантация органов.

– И чего? При чем тут наши художественные акции, не побоюсь этого слова, манифестации смерти – и хирургия? У них же важно не внешнее, а внутреннее, а у нас наоборот. И потом – кому нужен ливер, который я вырежу у очередной дуры?

– Да нет, ты не понял. Я не о сегодняшних делах, но и о них тоже. Трансплантация – страшно дефицитная вещь в нашей стране. Забирать органы без согласия родственников запрещено. Вот я и подумал, не инвестировать ли деньги в нелегальную трансплантацию? Отлавливать бомжей на улице, разбирать на части и продавать богатеньким буратино. На мой взгляд, это куда более выгодно, чем публично резать баб на потребу зажравшейся богатенькой сволочи, как сейчас. Да и безопасней. Сечешь фишку?