Юрий Герман - Повести и рассказы о советской милиции

Только я оделся, как хлопнула калитка, и в мою комнату стремительно вошел Нассонов. От него пахло бензином, горячим металлом автомобиля.

Он сел на стул и жестко, властно сказал:

– Собирайся поскорей! Случилась какая-то чертовщина. Вот так, в светло-серых брюках и рубашке с короткими рукавами, я сел рядом с ним в «газик». И мы поехали. Я

сразу увидел, что в Крученый.

– Накаркал-таки Кузьмич, накаркал! – Председатель зло ударил по баранке кулаком.

Из его рассказа, пересыпанного крепкими выражениями, я узнал, что в район приехали все наши наездники, кроме Ларисы. Сам Нассонов с Арефой ночевали нынче в

Краснопартизанске. И как только увидел, что нет Маркиза и Ларисы, помчался в станицу. Бабка Настя, у которой жила Лариса, подслеповатая, тугая на ухо старушка, ничего толком сказать не могла. Ночью ей как будто мерещилось, что пес, такой же старый, как его хозяйка, «брехал, словно кто чужой приходил». А Ларисы не было. Не было и

Маркиза, которого она с вечера привязала на базу. Лишь только уздечка и седло Маркиза лежали в ее комнате на скамейке.

– А почему в Крученый? – удивился я. Нассонов промычал нечто нечленораздельное. – Ведь Чава тоже должен скакать. Разве он не в районе?

– Нет. Не должен был. Его кобыла растянула ногу. Ах, Кузьмич, право слово, накликал несчастье…

– Но почему все-таки в Крученый?

Нассонов резко осадил машину у дома Арефы.

Навстречу поспешно вышли встревоженная Зара и черноглазые внуки Денисова.

Из-под крыльца печально и испуганно глядел Ганс в своей цветастой безрукавке.

– Лариса приходила. Ушла. Куда – не знаю.

– Пешая? – спросил Нассонов. Вообще спрашивал только он. Я молчал.

– Да, да, – кивнула Зара. – Пешком.

– Значит, без коня?

– Без коня.

– А когда?

– Чуть светало.

– Где Сергей?

– Как где? Со стадом, наверное.

– Он дома ночевал сегодня?

– Нет. Не ночевал. Как уехал под вечер с Васькой в станицу, так и появился только утром.

Мы с Нассоновым переглянулись.

– А где был ночью? – спросил председатель.

– Сказывал, у Петриченко. Утром прискакал. Забежал в хату и снова умчался как угорелый…

– А Аверьянова Лариса когда приходила? – не выдержал я.

– Еще до того, как Сергей приезжал.

Нассонов мрачно уставился в землю. На его лбу застыли морщины. Он пытался связать все события, происшедшие утром.

– Так зачем же она приходила?

– Почем мне знать? Сергея спрашивала. Я сказала, как вам. Она и ушла.

Я заметил, все, что касалось Ларисы, вызывало у Денисовой раздражение…

Мы поехали к лесопосадкам. Оставив машину на опушке, вошли в ряды далеко просматривающихся дубков.

Коровы стояли, лежали в тени деревьев. На всякий случай я обошел Выстрела стороной. Он не обратил на нас никакого внимания. Наверное, потому, что на этот раз я был без мотоцикла.

Славка Крайнов лежал в траве, что-то громко насвистывая. Он так был увлечен этим занятием, что не заметил, как мы подошли.

Парнишка испугался, когда над ним выросли две фигуры.

– Сегодня я выгнал стадо сам. Тетя Зара сказала, что

Сергей где-то заночевал. Потом пришла эта, как ее, Ларка.

Чуть не плачет. Говорит, конь пропал какой-то. Царь или буржуй, что ли… Сергея спрашивала. Я ей говорю, что он вот-вот подъедет. Так и раньше бывало: если я вывожу стадо сам, он попозже приезжает. Ждать она не стала.

Ушла…

– В Куличовку, наверное, – как бы про себя отметил председатель. – Там Петриченко живет…

– Ага, – кивнул Славка. – Зазря она пошла, потому что

Сергей скоро подъехал. Я ему все рассказал. Он развернулся – и галопом. Крикнул что-то: не то «стереги», не то «подожди». А может быть, «скажи»… Вот и все.

– Когда это было? – спросил я.

– Не знаю точно. Часов в пять.

Поехали мы в Куличовку. Петриченки – это другая цыганская семья в нашем колхозе, про которых Арефа сказал, что они «киноартисты».

Петриченко, колхозный кузнец, сообщил, что ни Сергей, ни Васька (цыган, с которым Чава накануне прохлаждался в Бахмачеевской) у него ночью не были. Утром, часов в шесть, была Лариса. Ушла. Скорей всего, на автобус…

– Вот тебе и задачка, милиция! – сказал Нассонов, когда мы сели в машину. – Э-эх, поеду, обрадую Арефу…

– Зачем вы так сразу, Геннадий Петрович? – сказал я. –

Дело пока неясно.

– Вот и выясняй. – Он с ожесточением надавил на стартер и рванул вперед так, что «газик» взвыл всеми шестеренками.

14

Нассонов ссадил меня в Бахмачеевской и покатил в район.