Сергей Майдуков - Гонка с преследованием

– Тебя сильно били? – спросила Варя.

И снова Мошков промолчал. Она была последним человеком, которому он хотел бы рассказать, как парни Лозового его пытали. Побои – не самое страшное. А вот когда провода, подключенные к аккумулятору, прикладывают к мошонке или в ноздри суют, это да, это боль, которая так сразу не отступит.

– Ты такой сильный, – сказала Варя. – И смелый.

Он никак не отреагировал. Даже плечами не дернул. И не повернул головы, когда, хлюпая носом и мокрым платьем, Варя слегка придвинулась.

– Володя… – сказала она.

– Что, Варя? – спросил Мошков.

– Можно я ближе сяду? Мне так холодно…

«Еще слезу пусти», – раздраженно подумал он, но все же разрешил:

– Садись.

– Никак не могу согреться, – пожаловалась Варя, подбираясь ближе и прижимаясь к нему.

Так хотелось выглядеть маленькой, слабой и беззащитной, что у нее хорошо получалось! Мошков подумал, что больше никогда не заведет себе постоянную женщину, тем более законную супругу. Они только и ждут, чтобы предать того, кто им доверяет. Коварные, лживые, хитрые существа.

– Володя… Прости меня, Володенька… Пожалуйста…

Мошков ничего не ответил, продолжая смотреть перед собой. А может, никуда он не смотрел.

– Я не знаю, что сказать, – прошептала Варя. – Не знаю, какие слова найти, чтобы попросить у тебя прощения.

– Слова – это мусор, – обронил Мошков.

– Что я должна сделать, чтобы все исправить? – спросила Варя. – Ну, чтобы все стало, как прежде…

Ответа не последовало. Мошков смотрел в какую-то одному ему известную точку.

– Я была совсем одна, – сказала Варя. – Когда Лозовой начал мне угрожать, никто за меня не вступился. Мне было так страшно, так одиноко… И я решила, что надо стать бесстрашной и сильной, чтобы справиться. И хитрой. Я так и сделала, о чем очень сожалею. Теперь я больше всего на свете хочу, чтобы все стало, как прежде. Пусть я буду слабой, а ты опекай меня, руководи мною… Я больше не хочу сражаться. Не могу. Я женщина. Ты это понимаешь?

Мошков чуть заметно пожал плечами:

– Понимаю. Женщина.

– Ты больше на меня не сердишься? Мы помиримся, Володя? Мы опять будем вместе, как раньше?

Мошков медленно повернул голову и посмотрел на Варю, словно только теперь по-настоящему заметил ее присутствие.

– Я подумаю об этом позже, – сказал он. – Сейчас я думаю о том, как добраться до фуры. Она ведь не моя, хозяйская. А по твоей милости я, скорее всего, ее потерял. Чтобы расплатиться за машину и товар, мне нескольких жизней не хватит. Понимаешь?

– Понимаю, – сказала Варя очень серьезно. – Уж это-то я понимаю. Как никто другой. Сама через такое прошла. Конечно, нужно идти к машине. Ты прав. Я пойду с тобой, Володя. Я тебя не брошу…

«Все равно его не брошу, потому что он хороший», – насмешливо продекламировал внутренний голос. Мошков знал, почему он ехидничал. Варя хотела идти с ним не для того, чтобы поддержать в пути. В машине были спрятаны алмазы. Вряд ли до них кто-то успел добраться. Лишь бы сам грузовик не угнали.

– Ты знаешь, куда идти? – спросил Мошков.

– Примерно представляю, – кивнула Варя. – Надо подняться выше по течению, а потом переплыть на другой берег. Там есть скит отца Андрея, он эти места как свои пять пальцев знает, так что проводит нас.

– Отец Андрей? Он священник?

– Нет. Святой.

Мошков недоверчиво уставился на нее:

– Настоящий?

– Настоящий, – уверенно подтвердила Варя, кивая. – Возле него – как возле огня в морозную ночь. Он светит. И греет.

– Ох уж эти впечатлительные дамочки!

– Я правду говорю. Сам увидишь. Ну? Пойдем?

– А что, если бандиты туда раньше нас доберутся? – спросил Мошков, тяжело поднимаясь с земли.

– Это невозможно, – убежденно заявила Варя.

– Почему?

– Отец Андрей говорит, что эти места заколдованные. Мол, попасть в его владения могут только желанные гости. Остальные хоть всю жизнь будут бродить вокруг да около, к скиту им не пробраться.

– Тогда он леший, а не святой, – буркнул Мошков, хватаясь за ветку дерева, чтобы не упасть.

«Здорово же он натерпелся из-за меня, – вздохнула Варя. – Змея я подколодная, вот кто! Гадюка. Хотя и у них есть дети, о которых они заботятся. Материнский инстинкт».

– Может, и леший, – согласилась она. – Мне все равно. Он людей насквозь видит. В нем сила есть. Волшебная.

– Волшебная… – повторил Мошков и сплюнул. – Ну, нам на чудеса рассчитывать не приходится, так что потопали.

И они пошли по лесу, держась возле реки, чтобы не заблудиться. Минут через десять Мошков начал покачиваться и оступаться, как пьяный. Пришлось подлезть под его бессильную руку и тащить его на себе.