Алексей Мальцев - Страшно только в первый раз [litres]

– Ну ты даешь! Зачем так пугать? У меня и без того башка раскалывается!

– Что ты хотел сообщить мне, когда полчаса назад заглядывал в нашу комнату? – Петр решил «ковать железо, пока горячо», не давая травматологу опомниться. – Теперь мы одни, свидетелей нет. Я слушаю тебя.

– Какая разница, что хотел, – улыбнулся Ковбой, ненадолго прикрыв глаза. – Не помню уже, да это и не важно… Тогда хотел, потом увидел вас и понял, что не хочу. Мы, поэты, люди ветреные: сегодня – одно, завтра – другое…

– Я слышал вчера вашу перепалку с Лунеговым, – не ослаблял давление Петр. – Что он имел в виду, говоря, что ты зря это сделал. Что ты раскрыт. Кем раскрыт? Ты ответил, что год прошел… Это было на прошлом Дне медработника? Это касается Ревенчук?

Петр уловил, как при упоминании фамилии Инги глаз Буйкевича чуть дернулся. Отвечать травматолог не спешил.

– Максимка действительно мне должен. Я иногда прошу его решить кое-какие мои проблемы. Что в этом такого? Долги ведь надо возвращать. Это наши с ним дела, не лезь, мой тебе совет. К смерти Инги это точно не имеет никакого отношения.

– А к смерти Цитрусова? – неожиданно для самого себя поинтересовался Петр.

– Этого тоже грохнули? – фальшиво удивился Стас, хотя явно был в курсе. – Я к этому не имею никакого отношения. Могу поклясться на детекторе лжи.

– Где ты был этой ночью примерно с часу до пяти?

Буйкевич сморщился, словно у него одновременно разболелись несколько зубов.

– Вроде как спал. Как вырубился вчера, где вырубился – без понятия. Слушай, что ты ко мне привязался?

Петр попросил его загнуть рукав рубашки.

– Кто тебе укол сделал?

– Спроси что-нибудь попроще, – недобро улыбнулся Стас, застегивая рукав.

Петр понял, что вряд ли узнает что-то полезное. Без особой надежды на успех решил пойти напролом:

– Анжела говорит, что вы всю ночь занимались сексом.

– Она, может, и занималась, – ничуть не смутившись, ответил Стас, поглаживая обшивку руля. – Но точно не со мной. Пусть уточнит, с кем, мне тоже интересно.

– Как-то равнодушно ты об этом заявляешь, – заметил Петр, собираясь покинуть машину. – Тебе все равно…

– Мне все в этой жизни, кроме образов, рифм и метафор, уже давно все по барабану, – равнодушно послышалось в ответ. Через какое-то время Ковбой продолжил, но уже с другой интонацией: – М-да, судя по натиску, Максимка ничего тебе не рассказал, держится парень. Молодец, выделю ему кое-что из премиального фонда.

Сыщик неожиданно потерял терпение, ему стало не до приличий:

– Учти, Ковбой: когда я сам до всего докопаюсь, тебе будет не по барабану. Ты сейчас упустил свой последний шанс.

Заметив, как дрожит палец, которым он грозит Буйкевичу, Петр спрятал руку в карман, но было поздно. Стас тоже это заметил.

– Да пошел ты…

– Сейчас, сейчас… – засуетился сыщик, покидая машину. – Потерпи, главное выдам и уйду. В одном я теперь уверен на все сто – у Анжелы нет месячных. Это первое. И второе – ты свою болезнь вылечил?

– Какую еще болезнь? – удивленно поинтересовался Стас, перестав гладить обшивку руля.

– Ту самую, которой Ингу заразил год назад. Она вылечила, а ты?

С этими словами Петр захлопнул дверцу, оставив Стаса наедине со своими догадками.

Странная двойственность поселилась в душе после разговора с Буйкевичем. Петр продолжал сомневаться, кто же Стас на самом деле: палач или жертва?

Элла выглядела встревоженной. Усадив Петра на диван, она ощупала его голову, нашла шишку, попыталась сделать компресс.

– Тебе Лунегов рассказал, – покачал ушибленной головой Петр, отталкивая руку с компрессом, – что меня тюкнули? Проще говоря, проболтался.

– Естественно, больше некому, мы же не чужие люди, – Элла застыла посреди номера, держа сложенную в несколько слоев марлю. – Ты что артачишься? Его лечат, а он отталкивает.

– Мне надо к компьютеру, – поднявшись, Петр направился в коридор. Перед дверью, за которой недавно просматривал видео прошлогоднего праздника, он задержался: – Ты лучше скажи, не прокололась за это время перед Сбитневым? Ты понимаешь, о чем я говорю? Просто я сейчас его увижу, должен выстроить линию поведения.

– Нет, можешь говорить спокойно, – заверила его супруга. – Я его даже не видела.

Комната, в которой недавно Петр со Сбитневым просматривали видео прошлогоднего праздника, оказалась запертой. Напрасно сыщик стучал в дверь, даже пару раз выкрикнул: «Антон, открой, я все прощу!» Как Петр ни прислушивался, никаких звуков с той стороны не раздавалось.