Анна Князева - Монета скифского царя [litres]

– Сначала пообещай, что посмотришь и честно скажешь: понравилось или нет.

– Обещаю.

– Тогда смотри. – Влад обернул рисунок и замер в ожидании.

Разглядывая свой портрет, Дайнека растерянно прошептала:

– Неправда…

– Что?! – Влад ненадолго развернул рисунок к себе: – Не похожа?

– Не в этом дело… Ты многое приукрасил. Я не такая красивая.

– Например?

– Глаза… Они не такие большие.

– Об этом можно поспорить.

– И губы… – Дайнека склонила голову на один, потом на другой бок. – Разве они такие?

– Ты и сама не знаешь, какая ты красивая.

Дайнека покраснела и опустила глаза:

– Боюсь, мне пора ехать…

– Я тебя отвезу.

Влад отвез Дайнеку к ее машине, оставленной у кафе. Они простились, ничего не обещая друг другу, и даже не обменялись телефонами.

Домой Дайнека попала только вечером. Тишотка сразу потащил ее на прогулку.

Она, конечно, пошла, но ей до чертиков хотелось улечься в постель, завернуться в пуховое одеяло, и чтобы оно обволокло теплом ее самое и ее мятущуюся душу. И чтобы этот лукавый, обманчивый мир остался за дверью. И чтобы ни одна кощунственная мысль или желание не проникли в ее тело и мозг.

Избегая думать о Владе, она тем не менее прибила подаренный портрет на стену и только потом позвонила Вешкину.

– Есть новости про папу?

Он ответил:

– Пока нет.

– Звонил Елене Петровне?

– Звонил.

– Как она?

– Позвони, она все расскажет.

– Есть что рассказывать? – поинтересовалась Дайнека.

– Думаю – нет.

– Тогда зачем звонить?

Сергей Вешкин спросил:

– Ты на даче?

– Я дома.

– Когда поедешь туда?

– Мы же договорились, что завтра.

– С утра?

– Обещаю. – Дайнека посмотрела на карандашный портрет и тихо вздохнула. – Ну, пока…

Сообразив, что она сейчас отключится, Сергей Вешкин воскликнул:

– Подожди! Тебе ни о чем не говорит фамилия Кротов?

После непродолжительной, но весомой паузы Дайнека обронила:

– Он следователь.

Сергей прояснил ситуацию:

– Сегодня Кротов приходил ко мне на работу.

– Зачем?

– Искал Вячеслава Алексеевича. Мне кажется, ты что-то скрываешь.

– Это не телефонный разговор.

– Мне приехать?

– У тебя есть дела поважнее. Ищи папу.

– Его ищу не только я.

– Кто еще?

– Ты тупая, Дайнека? – взорвался Вешкин. – Я же сказал: его ищет следователь Кротов! И можешь мне поверить, этот тип – та еще сволочь. Что ему надо?

– Я тебе сказала, это не телефонный разговор, – упрямо повторила Дайнека.

– А если он явился от риелторов из «Кантины»?

– Кротов не имеет к ним отношения.

– Откуда ты знаешь? Может, объяснишь?

– Объясню. Но только после того, как съезжу на дачу. Пока!

Отключившись, Дайнека некоторое время смотрела на телефон, опасаясь, что Вешкин перезвонит. Но он не перезвонил, и она успокоилась. Теперь ее ждала теплая постель и пушистое одеяло.

Нацелившись на ванную, Дайнека между делом покормила Тишотку и уже взяла чистое полотенце, как вдруг прозвучал звонок.

Тишотка с лаем бросился к входной двери. Она взглянула на часы – было почти одиннадцать.

Цыкнув на Тишотку, Дайнека приблизилась к двери и, не открывая, спросила:

– Кто там?

– Откройте! Полиция!

Она посмотрела в глазок и недоверчиво уточнила:

– Откуда я знаю, что вы – это вы?

– Моя фамилия Кротов! Мы говорили с вами вчера. Откройте, Людмила Вячеславовна! Нам нужно поговорить.

– Сейчас, – пообещала Дайнека. – Только уберу собаку.

Заперев Тишотку в спальне, она вернулась и открыла дверь. За ней действительно стоял Кротов. Дайнека успокоилась, но тут же поняла, что напрасно.

– Где ваш отец? – Кротов шагнул в прихожую, потом, не церемонясь, прошел в гостиную.

– Его здесь нет… – растерянно пролепетала Дайнека.

– Где он?

– Не знаю.

– Не советую играть со мной в игры! – предупредил ее Кротов. – Вы специально перепутали цифры?

– Какие цифры? – Дайнека тоже прошла в гостиную и замерла у двери. Вопрос следователя вогнал ее в ступор.

– Номер телефона, который вы назвали на допросе, принадлежит не вам, а другому человеку.

– Этого не может быть. – Она взяла свой телефон, как будто собралась позвонить. – Давайте сверимся…

Кротов продиктовал телефонный номер, и она уточнила:

– На конце не тройка, а пять. Вы неправильно записали.

– А может, вы неправильно продиктовали?

– Это неправда.

– Тогда почему не поднимали трубку домашнего? Почему не отвечали на мои звонки?