Наталья Александрова - Ключ от вечности

Всего их было семь.

Вначале было нарисовано солнышко – маленький аккуратный кружок, из которого выходили коротенькие черточки лучей, затем вилка с тремя зубцами, затем маленький домик с окошком и трубой, за домиком следовало дерево, потом человечек, каким его изображают дети, – овальный огуречик туловища, кружок головы с условно прорисованными глазами и большим лягушачьим ртом и палочки рук и ног. После человечка снова было солнце – в точности такое же, как первый раз, и завершало цепочку пиктограмм окошко.

Глядя на эти рисунки, Надежда вдруг осознала себя тем, кем была на самом деле – Надеждой Николаевной Лебедевой, интеллигентной дамой средних лет, с высшим техническим образованием, мужней женой, в данное время не работающей, то есть являющейся домашней хозяйкой (ух, как Надежда ненавидела это словосочетание, равно как и две цифры, стоящие рядом – пятерка и ноль. Да что там ноль, считай, уже единица).

Господи, как же это здорово – вспомнить все!

Ну, то есть пока не все, но теперь уже не было сомнений, что Надежда обязательно вспомнит, как попала в эту больницу, а также все, что случилось до злополучного столкновения рейсового автобуса с молоковозом. А пока что с быстротой горного потока голову заполняли детские воспоминания, потом – школьные, юношеские, потом – институт, потом – рождение дочки Алены (на разводе с первым мужем Надежда не остановилась, там и вспоминать-то было нечего).

И наконец…

– Саша! – вскричала Надежда. – Его зовут Саша!

Ну конечно, ее муж – Сан Саныч Лебедев, удивительно умный, добрый, хороший человек. Работает замдиректора компьютерной фирмы, но и дома все может сделать своими руками. Прекрасно относится к Надежде и обожает их общего кота Бейсика, иногда Надежде кажется, что даже слишком.

Какое счастье, что она наконец все вспомнила! Кому рассказать, что она забыла, как зовут собственного мужа, не поверят.

Но иногда… иногда Сан Саныч бывал несколько зануден. Больше того, он на нее сердился. Надежда напрягла память и даже наморщила лоб, хоть и поклялась себе страшной клятвой никогда этого не делать. Ах, вот в чем дело…

Надежда Николаевна Лебедева обожала загадки, и больше всего криминальные, или детективные. За неимением таковых она разгадывала ребусы, шарады и головоломки, но до кроссвордов все же не опускалась – считала их слишком примитивными.

За такое хобби муж, конечно, никак не мог осуждать Надежду. Но все дело в том, что загадки Надежда разгадывала не только на бумаге.

Иными словами, Надежда Николаевна постоянно влипала в разные криминальные истории. Точнее, не то чтобы она, а ее многочисленные друзья, знакомые и родственники, а также знакомые друзей и родственники знакомых. Надежда активно помогала этим людям выпутаться из передряг – сначала тем, кто просил, потом тем, кто не просил, а просто нуждался в помощи, а затем, как ехидно утверждал муж, тем, кто вообще понятия не имел, что с ним что-то случилось.

Так бы и вовсе не заметил, мимо прошел, но тут Надежда кидалась все расследовать, поднимала бучу. Говорит же народ – не буди лихо, пока оно тихо. Так это не про Надежду. Уж она-то вечно влезала в самое пекло. И когда-нибудь это очень плохо кончится.

Короче, Надежда имела с мужем пару-тройку очень крупных разговоров, из чего вынесла твердое убеждение, что во имя спокойствия в семье, не нужно Сан Санычу ничего рассказывать. Надежда не любила врать, но в данном случае ложь была во спасение. Потому что мужа своего она любила и вовсе не хотела с ним расстаться.

В то же время Надежда ничего не могла с собой поделать в том, что касалось расследований. Похоже, преступления сами ее находили. Со временем среди знакомых пошли слухи, так что Надежда строго следила, чтобы никто не проболтался.

Вот и сейчас, обретя память и ясность мыслей, Надежда поняла, что жизнь снова столкнула ее с криминальной загадкой. Ну, допустим, авария была случайной, но то, что ее приняли за другую, а потом визит той подозрительной парочки…

Нет, тут все неясно. И она обязательно в этом разберется. Все равно в больнице больше делать нечего.

Внимательно рассмотрев цепочку рисунков на закладке, Надежда подумала, что эти рисунки очень похожи на ребус. А всякий ребус ей непременно хотелось разгадать.

«Да может, никакой это не ребус, – возразила Надежда Николаевна самой себе. – Может быть, эта Муравьева просто машинально рисовала что-то на листке бумаги, а потом использовала этот листок в качестве закладки…»