Анна Данилова - Два лица Пьеро [litres]

– Без проблем, – Горан обнял Женю, – Мы обо всем подумаем. Все будет хорошо, сладурче.

– Валера, а что там с Татьяной Жирновой? Ее нашли?

– Нашли, конечно. Предъявили обвинение в убийстве Аллы Костюкевич, она сразу призналась… Вроде бы у нее крыша поехала, все твердит про какие-то «золотые пирамиды»…

Оставшись вдвоем в большом доме, ночью они, уставшие, сразу легли спать, а когда проснулись утром, Горан, наливая в чашку с кофе молоко, сказал:

– Мне надо вернуться в Приштину, мила. У меня там дела. Потом могу связаться с той школой в Лондоне, куда моя сестра отправила своего проблемного сына. Все дела сделаю и примерно через две недели вернусь сюда, если ты, конечно, не против.

– Горан… – Она подняла на него глаза. – Я уже не та Женя, что была в Варне… У меня дети. К тому же… эта грязная история… Ты прости меня, что втянула тебя. Ну и подумай хорошо. Если не вернешься – я пойму.

Горан положил в чашку ложку сахару, размешал.

– Я вернусь.

Накануне католического Рождества в квартиру Нины Залетаевой, что в Подольске, позвонили. Она, откинув со лба рыжую прядь, отложила вязанье и, не представляя себе, кто бы это мог быть, пошла открывать. Посмотрела в глазок и увидела незнакомую девушку. Волосы распущены, без шапки, в лисьей шубке.

– Кто там?

– Нина, меня зовут Женя Залетаева, я вдова вашего свекра, Владимира Ивановича Залетаева.

Нина распахнула дверь. Вот она, жена, вернее, теперь вдова Владимира Ивановича. Такая молоденькая.

– Проходите…

Женя прошла. Она волновалась.

– Нина, мне надо с вами поговорить.

Нина пожала плечами. О чем они вообще могут говорить? Что у них теперь общего, когда нет ни одного Залетаева.

– Примите мои соболезнования… – растерялась Нина, – Хотя уже полгода, как Владимира Ивановича нет… Я читала про вашу сестру, ужасная история… Пойдемте сюда, в комнату. Хотите чаю?

– Нет, спасибо.

Женя прошла и села на стул. Внимательно посмотрела на Нину. Такая милая, с карими глазами, нежная. И вяжет что-то.

– Нина, я пришла сказать, что у вашего мужа, Олега, образовался огромный долг…

Нина подняла голову, глаза ее моментально увлажнились. Так вот для чего пришла эта Залетаева. Долг… Ну, что ж, самое время… Когда и так жить не хочется. Когда хоть в петлю.

– Сколько?

– Вы не поняли. Он задолжал, потому что влип в какую-то историю с частным кредитом, отцу рассказать не посмел, думал, что сам справится… Словом, ему пришлось продать квартиру матери, но вам он про это сказать не смел. Он расплатился с долгом, а оставшиеся деньги вложил в акции… Все проиграл. Он сбежал в Сербию от стыда, понимаете, а не от вас.

Нина слушала молча.

– И что? Его нашли? Где? Его убили?

– Нина, если бы он вернулся, вы бы простили его?

– Я?… – Она в ступоре смотрела куда-то мимо Жени, – Я не понимаю… Он что, жив?

– Да, Нина, он жив! Мы нашли его. Мой муж Горан его нашел. Вы готовы встретиться с ним? Он очень волнуется…

Нина бросилась к дверям, распахнула их и выбежала на лестничную площадку, где увидела двух мужчин. Рядом с незнакомым ей высоким парнем с длинными черными волосами и в кожаной куртке стоял Олег, ее Олег, в белом полушубке, и курил. Увидев Нину, он выронил сигарету…

Женя ветром пронеслась мимо, зацепила за локоть Горана и утащила вниз, на улицу.

– Пусть сами уже… – сказала она, слыша за спиной глухие рыдания. – Хоть бы у нее сердце не разорвалось! Говорят, и от счастья можно умереть! Ну, какой же ты молодец! И как только тебе удалось его найти?

– Сербия – не такая уж большая страна… – сказал Горан.

Они сели в машину, в которой сидела Вика с Ванечкой и Машей, и поехали в аэропорт. Их ждали предрождественская Варна, украшенный к Рождеству отель «Пиеро», Георгий со своей молодой беременной женой Микой, а на ужин – традиционная тушеная капуста со свининой…

Добрый день! Меня зовут Патрисия, но можно просто Пат. Я хозяйка этого отеля и хотела бы узнать, как вам здесь отдыхается? Вы всем довольны? (англ.)

Все просто чудесно! (англ.)

Цыпленок (болг.).

Я занимаюсь еще и логистикой, у меня пятьдесят фур {серб.).

Пожалуйста (болг.).