Екатерина Островская: Полоса черная, полоса белая

Сергей вышел из ванной комнаты и прошел на кухню. Сел за стол; тетка подвинула ему тарелку с котлетами и пюре.

— Да я как-то отвык есть по утрам, тетя Нина, — произнес он.

— Какая я тебе тетя?! — возмутилась женщина. — Я всего на двенадцать лет тебя старше. То есть почти на двенадцать. Сколько раз тебе повторять: называй меня просто Нина.

— Хорошо, Нина, — кивнул Ерохин.

И начал с пюре.

Сестра отца сидела напротив и рассматривала его.

— Ты ведь на своей работе какой-то начальник? — поинтересовалась она.

— Начальник дежурной смены, — подтвердил Сергей и принялся за котлету, чтобы Нина не заметила его лжи, — я же тебе говорил.

— Я помню, но вчера мне одна знакомая звонила: сказала, что видела тебя в универсаме в форме охранника. Так вроде какая-то бабулька взяла товар и хотела уйти, не рассчитавшись. А ты ее поймал и увел.

— Это не я был. Что мне делать в универсаме? Я в кабинете сижу. Или перед пультом видеонаблюдения. Ошиблась твоя подруга.

— Вообще-то это моя бывшая одноклассница. Мы с ней вместе с тобой нянчились, когда ты маленьким был, и потом, когда твоя мать тебя и брата моего бросила.

— Я-то теперь не маленький: вот и обозналась она. Сколько лет-то прошло…

Завтракать уже не хотелось, но пришлось все доедать, а потом пить горький кофе.

— Может, ты в полицию вернешься? — с надеждой поинтересовалась тетка.

Сергей потряс головой и поднялся.

— Спасибо, все было очень вкусно. А в полиции я никому не нужен.

Одноклассницу Нины он вчера узнал раньше, чем она его. Хотел отойти подальше. Но тут к кассе подскочила Фатима, администратор по залу, и закричала, указывая на направляющуюся к выходу старушку:

— Держи ее! Это воровка!

И сама бросилась к дверям. А следом за ней Фарух, развозящий товар по залу.

Его Ерохин удержал и приказал возвращаться на рабочее место. Тот нехотя удалился, унося с собой едкий запах парфюмов. А вот Фатима уже вцепилась в бабку и выхватила у нее пакет с купленной провизией.

— Ты — паразитка! — орала администратор по залу, вынимая продукты и складывая их на полку возле камер хранения. — Ты зачем воруешь?! Честно жить тебе не надо, как всем?! Где твой чек?

Она стала сверять разложенные товары с чеком, продолжая возмущаться.

Ерохин подошел и сказал бабульке:

— Вы уж простите.

— Я — не воровка, — заплакала старушка, — я — блокадница. Вот мое удостоверение.

— Здесь все правильно, — удивилась Фатима, — а теперь показывай, что в твоей сумке.

И она рванула сумку на себя.

— Прекрати! — не выдержал Ерохин.

Но администратора по залу уже было не остановить.

— А-а-а!!! — во все горло закричала она. — Вот оно! Два сырка шоколадных и печенье!!! Воровка!

— Это я в другом магазине купила, просто не сдала в камеру. Там чек должен быть.

— Охранник! — приказала Фатима. — Вызывай скорее полицию, а то мы сами с ней сейчас разберемся. Ишь чего удумала, старая! А ведь она сюда часто приходит. Сколько ты наворовала, тварь? Ну, ничего, сегодня за все заплатишь!

Снова рядом нарисовался Фарух. И наклонился к плечу Ерохина.

— Ты понял, Серега? — шепнул он. — Так ее надо обыскивать. Давай мы ее в подсобку отведем…

И снова в ноздри Сергея шибанул бешеный букет ароматов — тех ароматов, которые продавались в парфюмерном отделе.

— Я вызову полицию, а вы пока понятых найдите для досмотра гражданки.

— Какой такой понятой! — закричал Фарух.

И тут же включилась замолчавшая ненадолго Фатима:

— Ты что, не понял? Она тут ворует целый год, а потом везде недостачи.

Они бежали следом, до дверей комнатки охраны.

Старушка еле плелась и тихо плакала, а потому Ерохин тащил ее под локоть, торопясь уйти от преследователей. Фатима с Фарухом хотели проскочить внутрь, но Сергей запустил сначала бабульку, сам остался в проеме, а когда молодой человек толкнул его, заломил руку Фаруха ему за спину и сказал спокойно:

— Еще дернешься — сломаю одну руку, а потом вторую, чтобы ты больше не воровал женские духи.

После чего закрыл дверь.

Старушка что-то искала в своей сумочке.

— Я точно помню, что чек был… Сейчас не могу найти…

— Не надо искать: я верю.

На столе стояла бутылка кваса. Ерохин взял ее и спросил:

— Будете?

И, не дожидаясь ответа, наполнил стакан.

Он вышел из комнатки и подошел к кассе, возле которой его поджидали Фатима и Фарух. Посмотрел, где одноклассница Нины, но та уже поспешила удалиться.

— Сколько стоят эти два батончики и пачка печенья «Мария»?