Наталья Александрова - Не заглядывай в пустоту [litres]

Вместо них из пруда выглядывала большая черепаха с темными, прикрытыми тяжелыми веками задумчивыми глазами и сморщенной старушечьей шеей.

– Странно… – проговорила Людмила. – Здесь раньше жили лягушки… где же они?

Черепаха, даже если что-то знала, ничего не ответила, а кроме нее, поблизости никого не было.

– Ну и что, зачем мы сюда притащились? – недовольно осведомился Бритва. – На эту Тортиллу полюбоваться? Так я могу придумать занятие повеселее!

– Ну, правда, Люсь, – присоединился к своему подручному Герыч, – где эти чертовы лягушки?

– Может, у них здесь какие-то переделки, перепланировки… ну, пойдемте туда, где держали самых ядовитых лягушек. Там такой карлик хозяйничает, он по этим лягушкам главный специалист, и он-то Павлика и снабжает ядом.

Людмила повела Герыча с командой в глубину сада.

Но уже на подходах к комнате, где Карлуша держал ядовитых лягушек, она почувствовала беспокойство. Дело в том, что в саду царила тишина, нарушаемая только журчанием воды и редкими криками попугаев. Оглушительного кваканья лягушек, которое она слышала прошлый раз, не было.

Вся компания подошла к застекленной комнатушке.

За перегородкой хлопотал какой-то седенький старичок в сером сатиновом халате. Он чистил террариумы, фальшиво напевая вполголоса:

– Имел бы я златые горы…

Бритва переглянулся с Герычем, ворвался в вольер и, направив на старичка пистолет, гаркнул во весь голос:

– Руки вверх, дед! Только шелохнешься – убью! Имей в виду, шуток я не понимаю!

Старичок испуганно ойкнул и уронил террариум.

– Да это не тот! – остановила его Людмила.

– А я откуда знаю – тот, не тот… – проворчал Бритва. – Ладно, дед, можешь опустить руки, отбой воздушной тревоги!

– Вы кто такие? – Старичок, оправившись от испуга, пришел в состояние административного рвения. – Здесь помещение служебное, сюда посторонним нельзя!

– Мы не посторонние, – заверила его Людмила, – мы из санэпидемнадзора. А где прежний сотрудник, такой маленький, с длинными усами?

– Карлуша? Уволился… неожиданно уволился, сказал, что по семейным обстоятельствам. Теперь здесь я вместо него работаю. Вот, порядок навожу…

– А где лягушки? Здесь же находились ядовитые лягушки редкого вида Хиламбатис Африканус…

– О, вы в биологии разбираетесь! – с уважением проговорил старичок. – Правда, были здесь лягушки, очень редкие, то ли африканские, то ли из Южной Америки, но я их не застал. Видимо, Карлуша унес их с собой. А ведь это непорядок, лягушки – собственность театра. Я директору доложил, но он меня и слушать не стал – ему не до лягушек, у него с репертуаром какие-то сложности…

Старичок говорил еще что-то, но Людмила его не слушала.

Она смотрела под стол, где лежала брюшком кверху мертвая лягушка редкого вида Хиламбатис Африканус. Последняя из большого семейства ядовитых лягушек. Людмиле показалось, что она узнала лягушку. Это была Анджелина.

– Опоздали мы, – проговорила она, повернувшись к Герычу, – он как-то пронюхал, что у Павлика намечаются неприятности, и заблаговременно скрылся вместе с лягушками.

– А что вы думаете? – подхватил словоохотливый старичок. – Лягушки, они заранее чувствуют неприятности. Вот в Японии они предупреждают о землетрясении. Как лягушки перестают квакать – значит, скоро жди землетрясения…

– Ладно, дед, я тебя прошу: перестань квакать, голова от тебя болит! – попросил его Герыч.

И каково же было удивление всех присутствующих, когда у выхода из театра они увидели пожилого армянина.

– Дядя Сурен! – Людмила так обрадовалась, что бросилась ему на шею. – Как вы тут оказались?

– Как чувствовал, – водитель прослезился, – сердце весть подало, что ты тут будешь. А я своему сердцу верю. Давай уже, поехали, что ли, от этих подальше…

– С удовольствием! Прощай, Витя. – Людмила оглянулась. – Более не встретимся!

– Как знать. – Толстяк подошел ближе. – Ты это… если что, обращайся. Я вроде как тебе должен…

– Непременно! – прочирикала Людмила. – Буду помнить!

В машине дядя Сурен дал ей свежую лепешку с сыром и налил горячего чаю из термоса. Людмиле показалось, что ничего вкуснее она в жизни не ела.

– Теперь домой – и спать! – объявила она, широко зевая. – Все остальное потом.

Но не тут-то было. Дежурил нынче Сергей, но ворота открыл молча, видно, узнал Людмилу сразу. Она вышла из лифта и проскользнула в холл. Единственным ее желанием сейчас было встать под душ (ванну горячую нельзя), а потом лечь в постель и спать долго, до утра, а может быть, и до вечера.