Наталья Александрова - Не заглядывай в пустоту [litres]

Китаянка исполнила на спине толстяка все танцы из своего репертуара, слезла и накинула свой халатик. Витя, пыхтя и постанывая, тяжело слез со стола, отсчитал ей деньги и выпроводил прочь. Только после этого он повернулся к Людмиле, внимательно осмотрел ее и проговорил:

– Значит, говоришь, ты Гены Шепелявого подруга?

– Ну да, – подтвердила Людмила, настороженно глядя на толстяка.

– Ты меня за кого держишь? – хмыкнул Герыч. – Думаешь, если я толстый, значит, совсем тупой?

– Да нет… – забормотала Людмила. – Я ничего такого не думаю…

Она сделала вид, что испугалась и замолчала. Герыч пристально смотрел на нее тяжелым взглядом.

Наконец он прервал молчание и проговорил:

– Думаешь, надела свитер поношенный да куртку, так уже сойдешь за дешевую шмару? Да по тебе сразу видно, что ты богатая и ухоженная. Стрижешься у дорогого парикмахера, пользуешься крутой косметикой. Откуда у Шепелявого такая подружка?

– Ну, вообще-то ты прав, – Людмила вздохнула, – верно меня вычислил. Не глаз, как говорится, у тебя, а ватерпас. Думаю, будет лучше сказать тебе правду.

– Ну, для тебя точно будет лучше, – процедил Герыч, – потому что иначе ты отсюда просто не выйдешь.

– Ну, только не надо меня пугать! Я ведь сама к тебе пришла, правда?

– Допустим… – Герыч внимательно разглядывал девушку. – Ну, говори свою правду, а я послушаю.

– Ты прав, я с этим Геной никаких дел не имела. Его мой дядя на машине подвозил вот к этому самому кабаку. Дядя у меня водитель, бомбила.

– Допустим, – протянул Герыч, – что дальше?

– А дальше… Гена пьяный был в хлам и забыл в дядиной машине куртку. Вот эту самую, которая на мне.

– То-то я смотрю, курточка знакомая! Так ты что, пришла сюда, чтобы Гене курточку вернуть? Ты у нас такая до боли честная?

– Не перебивай, а то так никогда до дела не доберемся! Дядя карманы куртки проверил, думал, может, какие документы найдет, чтобы хозяину отдать…

– Да, так я и поверил! Деньги он искал, ясное дело!

– Ну, думай что хочешь, а только в кармане куртки он записку нашел. Вот эту самую. – Людмила передала Герычу скомканный листок бумаги и добавила: – Ну, я и подумала, что для тебя это может быть важно.

Тот разгладил записку, прочитал ее, и лицо его стало мрачнее тучи.

– Ну, Гена! Ну, гад! – проговорил он после недолгой паузы. – То-то он второй день сюда не заходит – боится мне на глаза попадаться после того, как такую важную маляву посеял!

Он поднял подозрительный взгляд на Людмилу и процедил:

– Так, а теперь выкладывай, зачем ты ко мне пришла. Только не рассказывай, что ты вся из себя честная-благородная и не могла допустить, чтобы записка не дошла до адресата. В жизнь не поверю!

– Конечно, нет, – усмехнулась Людмила, – не полная же я дура, чтобы такое говорить. У меня в этом деле есть свой интерес. Но я тебе про это потом скажу, когда ты проверишь, что в этой записке написана правда.

– Логично. – Герыч усмехнулся. – Как я погляжу, ты умная девочка! И красивая! Может, замуж за меня пойдешь?

– Подумаю. Я вообще-то только что мужа похоронила.

– Ну, дело житейское!

– Второго.

– А это уже серьезно! Может, это заразно? Ладно, поболтали – и будет, надо делом заниматься.

Герыч нажал кнопку на столе. Дверь распахнулась, вошли двое парней – один рослый, плотный, хотя и не такой толстый, как Герыч, второй – маленький, тощий, с быстрыми цепкими глазами и узким, словно прорезанным бритвой, ртом.

– Сегодня на передаче у моста, возможно, будет подстава, – проговорил Герыч вполголоса, – так что надо держать ухо востро, сперва запустим пустышку и посмотрим, что получится. И возьмем вторую машину, поставим на переезде, если правда подстава – на ней уйдем.

– Откуда слушок? – спросил узкогубый. – От этой, что ли? – Он остро, неприязненно взглянул на Людмилу. – И ты ей веришь? И вообще, зачем при ней базар тереть?

– Слушок надежный, – ответил Герыч, – с ней я сам разберусь. Если обманула – она отсюда не уйдет.

Отпустив своих бойцов, Герыч повернулся к Людмиле:

– Все слышала? Я с братвой поеду на дело, а ты меня будешь здесь ждать. Если все пройдет как надо – проси что хочешь. А если ты меня обманула… сама понимаешь, придется тебе заплатить по счету. А пока располагайся здесь, будь как дома!

С этими словами он покинул свой кабинет. Людмила осталась в полном одиночестве. В комнате было душно, пахло Витиным потом и какими-то восточными благовониями, от которых у нее тут же заболела голова. Настроение стремительно падало. Кураж прошел, осталась тоска. Что она делает в этом ужасном месте? Сетовала, что двадцать шесть лет провела в сладкой вате, хотела узнать жизнь, и вот она, жизнь! Нравится? Не очень…