Ольга Баскова: Наследство племени готов

— Слава царице! — раздалось со всех сторон.

Она снова низко поклонилась народу:

— И вам слава, доблестные воины!

Вечером уставшая Федея вернулась во дворец, прилепившийся, как гнездо ласточки, к вершине горы. Там, в тишине просторной комнаты, она примерила дары, принесенные ей благодарными готами. В сундуке были золотые длинные массивные серьги, браслеты, кольца, цепочки и прекрасная диадема, украшенная сердоликами и зернышками граната. Пламя огня заиграло на гранях камней, и они, переливаясь, напомнили ей слезы, смешанные с кровью.

Федея примерила диадему. О, как шла ей эта корона!

«Жаль, не могу надевать ее в бою», — подумала девушка и уложила ее в сундук.

Завтра ее народ ждал еще один бой. И послезавтра… И много-много дней подряд.

Готы поражались новой царице. Казалось, она не знала ни страха, ни усталости, несясь на боевой лошади с дротиком или луком в руках. И отступали враги, трепетали при ее имени.

Вечером, возвращаясь в свои покои, Федея снова надевала диадему, любуясь ею. Надела она ее и тогда, когда пришли послы с просьбой заключить мир.

— Не верь им, — шептал Филомер. — Они хитры и коварны.

— Но мой народ достаточно навоевался, — возразила царица. — Мы забросили поля, скотину, дома. Скоро нам нечего будет есть. Золото — это, конечно, хорошо. Но разве можно питаться одним лишь золотом? Заключим перемирие, а потом посмотрим, что делать дальше. Наш город достаточно укреплен, нас не возьмешь врасплох. Проверьте на прочность крепостные ворота.

Филомер низко склонил голову, внутренне не соглашаясь с правительницей и в то же время осознавая ее правоту. После кровопролитных боев готы всегда возвращались к мирной жизни.

— Ты права, царица, — шепнул ей молодой красивый воин Ламех, — нет тебя мудрее и краше. Как впервые увидел тебя, потерял покой. Любовь поселилась в моем сердце. Хочешь — вырви его и возьми себе. — Первый раз царице говорили такие слова. Она внимательно посмотрела на юношу и почувствовала, как бледные щеки залились краской.

Ответная стрела любви пронзила ее сердечко.

С той поры проводили они вдвоем долгие ночи. После жарких объятий, поцелуев и любовных клятв осторожно просил Ламех, чтобы она назвала его царем, но Федея не соглашалась.

— Царя выбирает народ, — возражала она ему.

— Но ты царица, прикажи своему народу. — Его лицо становилось мрачным, и Федея ласково погладила его румяные щеки.

— Разве тебе недостаточно любви царицы? И потом, кто знает, может быть, ты станешь царствовать после меня.

— Не говори так, любовь моя! — отвечал он печально, и влюбленная женщина не слышала фальши в его словах.

Шло время. Вот уже три месяца готы не знали сражений. Зазеленели распаханные поля, на них паслись тучные коровы. Колосилась пшеница, отливая на солнце золотом. Царица радовалась тишине и не знала, что против нее зреет заговор.

Ламех, оскорбленный ее отказом, тайком перешел в стан врага. Ему пообещали богатство и высокую должность. За это он согласился предать Федею, открыв ночью крепостные ворота. И вот однажды, когда готы мирно спали, послышались крики, лязг мечей, свист стрел.

Растерянный Филомер вбежал в покои царицы.

— Беда, Федея! — закричал он. — На нас напали! Кто-то открыл ворота!

— Ламех! — Не увидев рядом возлюбленного, мудрая царица все поняла.

Честолюбивый юноша решил добиться своего неправедным путем.

— Готовьтесь к бою, — приказала она, быстро накинула одежду, надела шлем на белокурую голову, взяла в руки лук и вышла из дворца.

И снова мужественная женщина разила врагов, и дрогнули они, но вдруг перед ней возник Ламех на белоснежном коне, и она опустила оружие.

— Предатель! — Царица натянула тетиву лука, но римский воин, воспользовавшись ее замешательством, нанес женщине смертельный удар в грудь.

Федея упала, как подрезанный серпом колос, обагряя землю кровью, и лишь посиневшие губы прошептали:

— Вперед!

Храбро сражались ее воины. Римлянам не удалось захватить их врасплох.

Когда закончился бой, все увидели царицу, лежавшую на земле в белой одежде, пропитанной кровью. Филомер пал перед ней на колени и произнес дрожащим голосом:

— Ты была настоящая царица.

Ее решили похоронить на следующий день, вечером.

Когда на город спустились летние сумерки, свет множества факелов прорезал темноту. Жители города медленно шли к главной дворцовой площади, к погребальному костру.