Ольга Баскова - Наследство племени готов

Тучный Горевой поминутно вытирал платком потный лоб, все дружно отказались от чая, когда Мартинято предложил им передохнуть. Враг наступал, где-то, может быть совсем недалеко, шли кровопролитные бои. И надо было успеть…

Когда последняя золотая вещица нашла свое место в недрах огромного фанерного чемодана, обитого черным дерматином, мужчины положили туда опись, перетянули ремнями, опломбировали и облегченно вздохнули.

— На сегодня все, Юрий Юрьевич. — Молодой генерал с хрящеватым носом подошел к окну. — Надо же, я и не заметил, как наступила ночь. Славно поработали.

— Но от чая все равно отказываемся, — встрял Горевой. — Завтра у вас, Юрий Юрьевич, тяжелый день. В пять утра за вами придет машина, и вы отправитесь в керченский порт. Для черного чемодана приготовлен специальный катер. Сопровождать груз до Тамани и даже, возможно, до Армавира и там передать коллегам придется вам.

Мартинято ни одним мускулом не выдал охватившее его сильное волнение. Возможно, завтра ему суждено погибнуть. Но это будет красивая смерть, хоть и не на полях сражений. Он погибнет, спасая народное достояние, которое не должно достаться фашистам. Выпустив из кабинета гостей, унесших черный чемодан, получивший название «Спецгруз № 15», он запер кабинет и поплелся домой, думая о том, что жена ни в коем случае не должна ничего знать. У нее больное сердце. Зачем заранее пугать человека? Вдруг все обойдется?

— Юрий Юрьевич, так что же решили с коллекцией? — Лепке вынырнул из темного коридора, как тень отца Гамлета, и у Мартинято возникло подозрение, что тщедушный человечек подслушивал за дверью.

Он уже хотел отбрить коллегу, буркнуть что-то грубое, но сдержался. Даже если Николай подслушивал, толстая дверь надежно сохранила секреты. Если подслушивал… А может, и нет. Нельзя плохо думать о человеке только потому, что он не вызывает у тебя симпатии.

Мартинято махнул рукой и выдавил жалкую улыбку:

— С ней все будет нормально. Мы ее спасем.

Лепке вернул ему улыбку и снова растворился в пыльной темноте музея. Юрий Юрьевич вздрогнул и приложил руку к груди: внезапно забилось, как подстреленная птица, заболело сердце. Все будет хорошо, успокаивал он себя. «Древнее золото не достанется врагам».

Он мельком взглянул в огромное зеркало в коридоре, отметив синюшную бледность лица. Впрочем, может быть, это виновато освещение?

— Все будет хорошо, — произнес директор и, тяжело ступая, поплелся домой.

Второе отделение находилось километрах в двух от дома Воронцова.

Виталий никогда не работал там, но порой пересекался с местными сотрудниками, никогда не отказывавшими в просьбах.

Вот и сейчас один из трех следователей отдела, капитан Григорий Панин, по иронии судьбы, внешне напоминавший покойного артиста Андрея Панина, прекрасно сыгравшего роль следователя Журова, обстоятельно и доброжелательно отвечал на его вопросы.

— Машину мы действительно нашли у ресторана, — он постучал по черной, с бриллиантовой крошкой, задней части джипа Леонида. — Труп находился на сиденье водителя. Эксперт подтвердил отравление большой дозой наркотика. Впрочем, я вижу, ты сомневаешься, — он похлопал Громова по спине и кивнул Воронцову, белому, как простыня, стоявшему рядом со скрещенными на груди руками в сильном волнении. — Вы можете пройти в морг, посмотреть труп…

Процедура опознания потребуется, хочешь ты того или нет. Вадим Сергеевич с готовностью кивнул, на минуту выйдя из оцепенения:

— Да, пойдемте.

Мужчины пошли за Паниным по ступенькам вниз, потом по длинному коридору, пахнувшему хлоркой, пока не оказались у неестественно-белой двери с ужасной надписью.

Следователь дернул ручку, и дверь распахнулась. Сидевший за столом полный мужчина в белом халате что-то писал.

— Коля, это родственники Леонида Воронцова, — пояснил Григорий и смущенно отвел глаза.

Громов понял, что Панин, как и он когда-то, ненавидел подобные процедуры. Ненавидел сообщать о гибели близких. Что может быть страшнее этого? Толстый встал, стараясь не глядеть на родственников, бочком прошел к другой двери, поменьше, и вскоре послышался скрип каталки.

Воронцов снова съежился, и Виталий обнял его за плечи.

— Нашатырь нужен? — шепнул в его ухо Панин, и Громов отрицательно покачал головой. Судмедэксперт с каким-то испугом откинул простыню, и мужчины увидели синее лицо Лени Воронцова.