Евгения Горская: Незримые нити

У метро людей было побольше. Город просыпался.

Сосед запирал дверь. Повернулся к Наташе и кивнул.

— Привет.

«Я сплю, — вяло подумала Наташа, а потом честно констатировала: — У меня шизофрения».

Сосед не мог стоять у обитой дубовыми панелями двери. Его застрелили десять дней назад.

Лифт за спиной закрылся. Наташа сделала шажок и прислонилась боком к недавно покрашенной стене.

Мужчина с любопытством ее разглядывал.

Наташа с облегчением зло выдохнула. Мужик у двери был очень похож на убитого соседа, но все-таки не близнец. Как же она сразу не заметила!

Впрочем, ошибиться нетрудно. Такая же борода, похожая куртка. И рост такой же. Рост, кстати, так себе. Средний. Наташе нравились высокие мужчины. Жаль только, что она им не нравилась.

— Вы меня испугали, — недовольно проворчала она. Надо же как-то объяснить, почему она как дура привалилась к стене и бесцеремонно его разглядывает.

— Почему? — удивился он, развел руками и показал на свисающую с потолка лампочку. — Здесь же светло.

Она отвечать не стала. Подошла решительно к своей двери, нащупала ключи в кармане и вставила в замок.

— Не хочешь книжки взять? — раздалось за спиной.

Ей уже несколько лет никто не тыкал с первого раза.

— Какие книжки? — опешила Наташа, от удивления повернулась и чуть не уткнулась носом в бороду.

Мужчина рядом был старше убитого соседа. Лет сорок, не меньше.

— Книги моего брата, — спокойно объяснил мужчина. — Два шкафа книг. Хорошие книги, фантастика. Не знаю, куда деть.

— Себе возьмите, — посоветовала она.

— У меня есть.

— У меня тоже есть.

Глаза у него были серые. И смотрел он на нее странно. Ласково он смотрел.

— Да ты хоть посмотри книги.

— Я не читаю фантастику!

Она наконец отперла замок.

— Почему?

Он стоял рядом и мешал отворить дверь.

— Не нравится.

Она поерзала, показывая, что очень хочет попасть домой.

— Семен.

— Наталья, — вздохнула Наташа. — Подвиньтесь, пожалуйста.

Он послушно отступил в сторону.

Наташа распахнула дверь, но он придержал дверь рукой.

— Ты знала моего брата?

Серые глаза казались грустными и веселыми одновременно. Наташа не знала, что так бывает.

— Я с ним здоровалась.

Она только здоровалась с соседом и даже не знала бы, как его зовут, если бы не подруга Ксения. Ксюша знала все и про всех.

Наташа вытерла ноги о лежащий у двери коврик и наконец шагнула в квартиру. Новые ботинки, дорогие и очень удобные, оставляли на полу мокрые грязные следы.

Закрыть дверь она не успела, Семен вошел следом.

— Послушайте!.. — Это переходило уже все границы.

— Ты замужем? — Он обвел глазами прихожую, недовольно отметил торчащий из стены гвоздь. На нем раньше висел натюрморт, но Наташа недавно подарила его школьной подруге Варе Обуховой. Варя давно хвалила картину, а подарить Наташа догадалась только несколько дней назад.

— Черт возьми, какое вам дело!

Тут он решительно взял ее за руку и бесцеремонно посмотрел на пальцы. Обручального кольца у нее не было. На среднем пальце был очень красивый перстень с черным ониксом, Наташа привезла его из Израиля и очень им гордилась.

— Я хочу с тобой дружить. — Он отпустил руку и оглядел прихожую. Наверное, на предмет мужских вещей. Наташа зачем-то пошевелила пальцами.

— Что?! — изумленно спросила она.

Нет, глаза у него не веселые, грустные у него глаза.

— Я в школе дружила с подружками, — засмеялась Наташа. — С тех пор много лет прошло.

Пора кончать этот балаган.

Он протянул руку и откинул ей прядь со лба. Прядка падала на глаза.

— Семен, я устала, — отпрянула Наташа. — Я устала и хочу отдохнуть. Одна.

Он понимающе покивал, быстро шагнул опять на лестничную площадку и закрыл за собой дверь.

Следы на полу пришлось смывать тряпкой.

Сестре Борис позвонил, когда на улице стало совсем темно. Надо было позвонить раньше, поинтересоваться, не нужно ли чего, — у сестры была простуда, и из дома она не выходила. Впрочем, от любой помощи сестра всегда отказывалась, ей нравилось быть независимой.

— Ты как, Тоня? — спросил он, потянувшись рукой, чтобы выключить компьютер.

— У Семена убили брата, — не отвечая на вопрос, сообщила сестра. — В прошлое воскресенье.

В доктора Семена Аркадьевича сестра была влюблена. По-настоящему влюблена — начинала светиться за сутки перед походом к врачу и прекращала через пару дней.