Татьяна Шахматова - Маньяк между строк

Виктория поморщилась.

– Шляпник агрессивен? – поинтересовалась она.

– Скорее озлоблен.

– Это из-за болезни?

– Конечно.

– Раним?

– Чрезвычайно.

– Впечатлителен?

– Да.

– Внушаем?

Доктор выдержал паузу, разглядывая собеседницу и, кажется, стараясь угадать, куда она клонит.

– Внушаем, вполне, – наконец согласился он.

– А тот император, о котором говорил ваш пациент, может он быть реальным человеком или это тоже галлюцинация?

Врач усмехнулся:

– Ну если вас интересует вопрос, давали ли мы ему позвонить, то да, конечно, давали. Несколько раз. Он лихорадочно перебирал номера, звонил, ошибался, а потом всякий раз заключал: император позвонит сам.

– Это не значит, что император не существует, – кивнула Виктория.

– Это не значит и обратного, – мягко добавил доктор.

Виктория нажала на кнопку «отбой» и устало посмотрела на меня:

– Какая ненадежная наука – психиатрия! И так может быть, и эдак, и каждый случай уникален. То ли дело филология!

– Ага, – вставил я. – Филология наука точная – только в этом филологам никто не верит, потому что все еще со школы помнят, сколько у каждого правила исключений.

– Увы. – Тетка улыбнулась. – Но одно я тебе все-таки могу точно сказать – свою вожделенную «Джетту» ты получишь. Дело Инны можно выиграть, и, к счастью, обойдемся без сравнения селфи с древнерусскими иконами. Что же касается Правдоруба, то тут задачка все чудесатее и чудесатее.

Идея пригласить филологов в «Гранд Ставро» для консультации сама по себе была неплохой. В отеле имелся приличный конференц-зал с компьютерами и шустрым вайфаем. Стоимость номеров с лихвой компенсировала неограниченный чай-кофе и даже легкие снеки. Имелись кресла для релаксации гостей и зимний сад в стеклянной галерее с фонтаном. В общем, неприятный объект исследования в виде жалобной документации Ставроподольска вполне мог быть компенсирован приятными условиями работы. Но благим намерениям Виктории по обустройству рабочего места для себя и коллег на сей раз не суждено было осуществиться.

– Как это у вас документация не в цифре? – удивилась тетка, когда в Следственном комитете ей сообщили о том, что компьютерный зал в «Гранд Ставро» на двадцать посадочных мест – это хорошо, но не нужно.

– Документация у нас в букве и в бумаге, как и положено, – отрапортовал муж Веры Ухтомской, который, как выяснилось, непосредственно координировал следственную группу, занимающуюся делом Правдоруба.

Виктория застонала и в ажитации прошлась по крохотному кабинету следователя, пытаясь возражать:

– Архивы уже повсеместно оцифровывают…

– Ну у нас тут не первая и не вторая столица и даже не третьестолицк. Медленно до нас инновации идут. Ползком пробираются, – непонятно чему радовался Савелий Семенович.

– Понятно, система информатизации всецело материализована только в актах сдачи-приемки, – устало проговорила Виктория, на что Савелий Семенович лишь сделал задумчивое умное лицо, какое бывает у игуаны в минуты покоя и сытости.

– Что же прикажете делать? – поинтересовалась Виктория.

– Вера говорит, что руководство университета не против, если мы будем свозить документацию в университетский спортивный комплекс, там как раз недавно отремонтировали спортзал для проведения чемпионата по баскетболу.

– Спортза-а-ал? – ужаснулись мы с Викой.

– Именно, «Газели» для перевозки документации мы уже заказали, а департамент ЖКХ сообщил, что их жалоб за последний год хватит, чтобы укомплектовать полный мусоровоз. Просят после анализа погрузить обратно и отправить на сорок первый километр, там у нас городская свалка.

Виктория закатила глаза.

– Издеваетесь, да?

– Нет, Виктория Александровна, все уже готово для работы, – с совершенно непроницаемым лицом сообщил Савелий Семенович, чем доказал, что от начальства за вчерашнюю стычку с участием его жены получил прилично, с машинами намучился и теперь по мелочи мстил. – Читайте, чувствуйте себя как дома, пока мы тут со следователями из Москвы будем проводить следственные действия.

Тетка предпочла не заметить ни тона, ни подколки.

– Из Москвы? – только переспросила она.

– Да, благодаря вашей активной гражданской позиции у нас теперь все на ушах стоят, проверок еще дожидаемся.