Галина Романова - Игры небожителей

— И мы с ним утром поехали туда. Он — на своей машине, а я — на такси. Он встал на парковке, а я вышла из такси и пошла. Забрала вот эту вот флешку. Выхожу, а его… А его расстреливают в упор.

Варя снова разрыдалась в голос. Вода в бутылочке закончилась. Упаковка бумажных носовых платков тоже подходила к концу. Он просто не знал, как ее успокоить. А вопросов к ней была еще уйма.

— Кто вам посоветовал прийти ко мне?

— Та самая женщина. — Варя глянула на него. — С которой все началось. Бывшая учительница Паши. Я приехала сразу к ней. Потому что не знала, к кому еще идти. Просто в полицию… Не поверят. Или… Вдруг это люди Ильина?! Саша сказал, что у него все кругом куплено. И я… Я поехала к ней. Она Ильина ненавидит. Она посоветовала обратиться за помощью к вам. Сказала, что вы — разумный человек. И вы сможете помочь. И сможете наказать его — Ильина.

Князев округлил глаза. Ничего себе Скоморохова его нахвалила! А он особенно ничего такого для нее и не сделал. Адвокат из ее бывших учеников постарался. А он просто съездил на автостанцию, с которой ее на автобусе отправлял в роковую ночь Сугробов Александр. Долго говорил с людьми. Показывал фотографии. Просил вспомнить. И нашлись, к счастью для Скомороховой, свидетели, которые подтвердили все ее слова. Просто вспомнили старую машину и чудака, который усаживал женщину в автобус, целовал ей руки и все время просил прощения.

Громов был в ярости. На звонки Князева больше не отвечал. Встреч избегал. О том, чтобы он ходатайствовал перед своим начальством о Виталином переводе, не могло быть и речи.

— Чтобы добиться перевода, тебе остается только одно, старший лейтенант, — чесал затылок Новиков, когда Князев обо всем ему доложил. — Закрыть Ильина. Но этот гранит тебе не по зубам. Никто его в ту ночь на автостанции не видел. Да, Скоморохова вне подозрений. Она уехала на автобусе. Но ее бывший ученик на глазах у всех сел в свою машину и укатил куда-то. А потом эта машина оказалась в гараже. С ключами в замке зажигания. Как он и обещал своей бывшей учительнице, которая машину у него купила, а гараж арендовала. Значит, что?

— Значит, убийца Сугробова ее туда поставил, а гараж закрыл.

— Доказательств нет. Сугробов мог сам ее туда поставить, а потом снова куда-нибудь отправиться. Где и нашел свою смерть. Состоялась у него встреча с Ильиным или нет, неизвестно. Вот если бы кто-то видел, как Ильин ставит машину в гараж Сугробова, тогда да… А так — нет… Ищи доказательства.

Где он станет их искать?!

— Личности похороненных в подвале Сугробова не установлены?

— Пока нет, — ответил он начальнику. — Ждем заключения экспертов.

— Заключение — это хорошо. Но тебе нужны доказательства вины Ильина. Это твой пропуск.

И вдруг утром к нему является Варя и начинает рассказывать такое!

Он забрал у нее флешку. Попросил специалистов распечатать текст сообщения, которое ей прислал перед гибелью Паша. И велел никуда из города не уезжать.

— А куда же мне теперь деваться? — округлила она зареванные глаза. — На съемную квартиру возвращаться я боюсь. Вдруг там меня ждут его люди?! В отель тоже нельзя. Вычислят по паспортным данным. Куда мне?!

Минуту подумав, Князев набрал Ирину.

— Придумаю что-нибудь, — оборвала она его, не дослушав. — Не переживай, Виталик. Сейчас приеду и заберу твоего ценного свидетеля. А ты пока компромат просмотри. Очень интересно, что там?

А там с монитора на него глянуло улыбающееся лицо Юрия — помощника Ильина.

— Привет, брат, — проговорил он с улыбкой. — Если смотришь это, значит, меня нет.

Брата уже тоже нет, кажется. Князев вздохнул и качнул головой. Продолжил смотреть.

— Но прежде чем меня зароют, хочу поделиться секретами. Страшными секретами того человека, который меня убил. — Юрий потер ладонями лицо, напряженно улыбнулся. — И имя ему — Ильин Глеб Сергеевич…

— Глеб Сергеевич! К вам люди!

Лида ворвалась, как сумасшедшая, не постучав, заставив его вздрогнуть. Бокал с виски, наполненный до краев, дернулся в его руке. Несколько капель пролилось на паркет, и он масляно заблестел. Посещение этой комнаты в это время суток было под запретом у прислуги. Он здесь после обеда отдыхал, развалившись в большом удобном кресле, которое тайно именовал троном. Иногда, как сегодня, он просто напивался.

— Чего орешь? — буркнул он, глянув на нее мутными от алкоголя глазами. — Пошла вон! Никаких людей. Меня нет. Пошла вон.