Ольга Баскова - Проклятая сабля крымского хана

Акинфий Демидов, представитель знаменитой династии промышленников, владелец многочисленных заводов, рудников, соляных копей, хозяин несметных богатств, гуляя по Туле — своему родному городу, где старался бывать почаще, среди торговых рядов увидел сгорбленного старичка, с желтым лицом, испещренным морщинами, с маленькими слезящимися глазками, хозяина лавки старых антикварных вещей. Акинфий часто заходил к нему, покупал симпатичные, порой даже дорогие безделушки. Предприниматель никому не говорил, что в подвале его огромного особняка потихоньку создавался музей редких вещей. Старичок подмигнул ему, как старому знакомому, и, вытащив что-то завернутое в рогожу, прошептал:

— Есть кое-что для вас. Пройдемте ко мне.

Акинфий проследовал в пыльную лавку старьевщика, с неудовольствием вдохнув затхлый запах, поморщился при виде гроздьев паутины, развешанных по углам.

— Что у тебя, старик? — пробурчал он.

— Сабля Девлет Гирея. — Старьевщик освободил оружие из плена, и оно блеснуло в тусклых лучах солнца.

Акинфий, оторопев, взял ее в руки.

— Сколько ты хочешь, старик?

— Отдам недорого, — отозвался старьевщик. — Однако вынужден кое-что сказать. Это не просто холодное оружие. Видите ли, изначально саблей владел предок Девлет Гирея, Чингисхан, которому шаман заговорил саблю. Она приносит счастье только своему настоящему хозяину. Все, к кому она попадает потом, страдают. История этой сабли знает и убийства, и разорения. Последний ее владелец отдал мне ее бесплатно, умолял на коленях забрать у него. Он уверял, что из-за проклятой сабли лишился дома, денег и семьи. Если вас это не страшит…

— Разорение мне не грозит, — усмехнулся Акинфий, тряхнув напудренным париком. — Мне вообще нечего бояться. Дела мои хороши, как никогда, власть благоволит ко мне. Так что держи, старик, — он высыпал на стол горсть монет, — и давай саблю.

От него не укрылось, с каким облегчением старьевщик отдал ему оружие. Демидов ухмыльнулся в большие густые усы. В сабле сидит бесовская сила — надо же такое придумать? Наверное, до сих пор ею владели неудачники, смотревшие на оружие как на средство обогащения. А он не такой. Акинфий Никитич, крепко сжимая покупку под мышкой, сел в карету и приказал кучеру ехать в особняк. Через несколько дней он уезжал на Урал, где с недавнего времени находились его основные заводы. «Да, что-что, а разорение мне не грозит», — повторил он свои слова и улыбнулся. Они, Демидовы, никогда ни на кого не уповали, всего добивались своим трудом. Его отец, знаменитый тульский оружейник Никита Демидов, славился своим мастерством. Он часто любил вспоминать знакомство с Петром 1, оказавшееся судьбоносным. Однажды петровский вельможа привез Петру из-за границы пистолет. Царь, как ребенок, радовался подарку, но, к несчастью, сломал курок. Не нашлось в Москве мастера, способного его починить, и кто-то посоветовал обратиться в Тулу: дескать, там кузнец есть, Никита Демидов, славится ловкостью и оружейным искусством. Разумеется, царь поехал в Тулу и велел привести ему того кузнеца. Отец осмотрел оружие и сообщил, что дело поправимое, только время на это требуется. Петр согласился, а когда снова приехал в Тулу, Демидов вручил ему отремонтированный пистолет. Царь вертел его и так и этак, и остался доволен. Правда, лицо его вскоре омрачилось.

— Доживу ли я до того времени, когда и у меня на Руси будут так же работать? — произнес он с горечью.

— Уже работаем, и не хуже заграницы, — отвечал Никита.

Петр побагровел.

— Ах ты мошенник! — закричал он и ударил мастера по щеке. — Сделай сначала, а потом хвались.

Демидов и бровью не повел.

— Ты, царь, сперва выслушай, а потом кулаки распускай, — весело сказал он и вытащил из кармана пистолет — точную копию того, что держал в руках Петр. — Тот пистолет, что у вашей милости, моей работы будет, а вот этот — заморский.

Царь взял оригинал в руки, попытался найти различия, но не смог.

— Прости меня, — примирительно произнес он. — Не ведал я, что и в нашем краю такие умельцы. Оружейный завод откроешь?

— Отчего ж не открыть? — согласился Никита. — В наших краях не один я такой умелец.

— Правда? — В порыве радости Петр привлек его к себе, поцеловал в макушку и сказал: — Постарайся, Никитушка, распространить фабрику свою. А я уж тебя не оставлю.