Виктория Платова - Из жизни карамели

– Загранпаспорт есть? – неожиданно спросил у Рыбы дракон-олигарх.

– Имеется.

– Можешь приступить к работе в ближайшее время?

– Хоть сегодня. Как скажете.

– Добро. Справки я наведу… А условия обсудим в машине.

в которой Рыба-Молот окунается в водоворот сложных человеческих отношений в семье Панибратца, получает возможность оценить достижения японской робототехники, принимает участие в подготовке таинственного обряда, посещает башню-призрак и открывает весьма нелицеприятные грани характера и ужасные гастрономические вкусы своего нового хозяина

…На улице Панибратца (а вместе с ним – и Рыбу-Молота) ждала целая кавалькада машин представительского класса: один «Мерседес» с мигалкой, одна «Ауди» и один внедорожник «Лексус». У машин топтались два телохранителя, еще двое стерегли подходы к подъезду хрущобы. Рыба нисколько не удивился бы, если бы во дворе обнаружились серьезные люди в штатском, а на крышах соседних домов – снайперы из «Альфы».

Панибратец о чем-то тихо переговорил с вышедшим проводить его Пупу, после чего оба вершителя человеческих судеб пожали друг другу руки. Спустя секунду красный шелковый халат и смуглые татуированные икры Пупу растворились в темноте подъезда, и Рыба-Молот остался один на один с туманным будущим повара олигархической семьи. До того, как остаться, он думал о Кошкиной и о том, что как-то нехорошо все получилось: бывшая жена проявила человечность и откликнулась на его призыв о помощи, а он вместо благодарности сунул ей говна на лопате.

Покаянные мысли о Кошкиной и говне испарились, как только Панибратец кивнул в сторону бронированного «мерса», приглашая внутрь.

Внутри, на переднем пассажирском сиденье, обнаружился еще один человек: юноша в очках в золотой оправе, одетый так же безупречно, как и сам Панибратец. В правое ухо юноши был вставлен миниатюрный микрофон, а на коленях стоял открытый ноутбук.

Панибратец и Рыба заняли места позади шофера и юноши, и машина сразу же взяла с места.

– Нужно пробить одного человечка, Вадик, – сказал Панибратец юноше.

Вадик кивнул, и пальцы его замерли над клавиатурой.

– Фамилия, имя, отчество. Год рождения, годы и места учебы, места работы, домашний адрес, электронный адрес, номера телефонов, номер ИНН.

– Чьи? – не понял Рыба.

– Твои, чьи же еще?

Рыба открыл было рот, чтобы слить всю информацию о себе, но с ужасом обнаружил, что ничего не помнит, кроме номера ИНН и того, что он – новая реинкарнация Будды. Все остальное, включая ФИО и домашний адрес, ускакало на карусельной лошади в неизвестном направлении. Оставалось лишь тянуть время в ожидании, что лошадь, сделав круг, все же вернется к исходным рубежам.

– Ну, – в голосе Панибратца послышались недовольные нотки. – Что молчишь?

– Постоянного электронного адреса нет, – отрапортовал Рыба. – Плохая память на пароли. Приходится каждый раз заводить новый ящик.

– А резюме как рассылаешь?

– Не рассылаю. Сарафанное радио.

– И срабатывает?

– Случается, что срабатывает. Номер ИНН следующий…

И Рыба медленно, притормаживая на каждой цифре, продиктовал свой ИНН.

– Не такая уж плохая у тебя память, – заметил Панибратец, наблюдая, как Вадик вводит полученные данные в компьютер. – А насчет всего остального как?

– Фамилия, имя, отчество?

– Да.

Рыба уже представил себе, как его на полном ходу выбрасывают из «мерса» – но не сразу, а постепенно, держа за ноги, – и его бедная голова взрезает асфальт, подобно ледоколу, взрезающему льды. Вот только кто будет держать его за ноги – интеллигентный Вадик или сам Панибратец? Нет, Панибратец не станет делать лишних телодвижений. Панибратец просто его испепелит.

– Джонатан Ливингстон, – неожиданно для себя ляпнул Рыба.

Возможно, Панибратец кое-что слышал о чайке или даже читал Р. Баха в ротапринте, в период своей комсомольской юности. Иной юности у Панибратца быть не могло, поскольку выглядел он никак не меньше чем на сорок пять. С другой стороны – вполне вероятно, что Панибратец был сыном карьерного дипломата, служившего в посольстве на Западе или на Востоке (но вне зоны советского влияния). Это не исключало комсомольской юности, но добавляло осведомленность в драконьих повадках: ведь хорошо известно, что драконы существовали и существуют везде – за исключением бывшего СССР и его правопреемницы России.

– Джонатан Ливингстон? – переспросил дракон, и его левая бровь приподнялась и с легким шорохом раскрылась, как раскрываются веера или крылья летучей мыши. – Это псевдоним, что ли? Впервые слышу, что у поваров существуют псевдонимы.