Виктория Платова - Из жизни карамели

– Тостов много, а водки мало. А теперь выпьем на брудершафт и за отсутствующих здесь дам, чтоб им пусто было!

– Так мы вроде уже давно на «ты». Или нет?

– Закрепим документально!..

– Ага, понял. Только вот женщин я бы все-таки выделил в автономный тост.

– Ты думаешь? – Наполненная рюмка застыла у рта Николаши. – Не. Много чести им будет. Пусть вообще спасибо скажут, что мы за них пьем…

– Ты не прав, Николаша.

– Депутат от партии власти всегда прав!

Черт дернул Николашу вспомнить о своем депутатстве и черт дернул Рыбу-Молота неадекватно отреагировать на это. Нет, Рыба не стал поливать грязью руководящую и направляющую нынешней России – он просто сказал:

– Что же ты за свою партию отдельно не выпил? Свалил все в кучу. Вот и получилась она у тебя с маленькой буквы. Уж извини за прямоту.

– Как это «с маленькой»? – оторопел Николаша и вместо водки сунул в пасть французский корнишон.

– А вот так. С ма-алюсенькой. – Большим и указательным пальцами Рыба-Молот точно воспроизвел размер съеденного Николашей корнишона.

– Это намек?

– Какой же это намек? Констатация факта.

Только тут Рыба заметил, что с Николашиным лицом творится что-то неладное. И без того плоское, оно стало еще площе; сначала с его поверхности – как будто стертые невидимым ластиком – исчезли глаза. Затем настал черед носа и губ – и перед Рыбой-Молотом наконец предстало вполне себе материальное воплощение блина, коих он за свою долгую жизнь в профессии испек тысячи. Сметанки бы к нему, – подумал Рыба, – нет – лучше икорки, а то от корнишонов со строганиной и сыриком радости русскому человеку никакой… Во!! Завтра буду кормить всю эту салехардскую кодлу блинами!..

Блин между тем вспучило, и из него поперла некая, неизвестная Рыбе субстанция.

…И расстегаями, – решил вдогонку Рыба-Молот, – расстегаи – самое то. Перед расстегаями никто не устоит!

Составив прикидочное меню, он совсем успокоился и уже отстраненно стал наблюдать за метаморфозами Николашиного лица. Расстегаем оно побыло не дольше, чем блином, а выползшая субстанция оказалась не мясной и не рыбной – скорее, сакрально-мистической. Примерно так выглядело рождение континентов по версии не так давно реанимированной программы «Очевидное-невероятное», которую Рыба не смотрел по причине позднего и крайне нестабильного выхода в эфир. В горных разломах и океанских впадинах кипела еще не оформившаяся жизнь, происходила борьба видов и подвидов, синхронно отпадали какие-то хвосты, росли какие-то плавники и зубы, вытягивались и сжимались челюсти, одно чудовище пожирало другое, другое – третье, пятое и двадцать шестое. На смену морям приходили леса, на смену болотам – равнины; и вот по равнинам забегали стада животных и существа, похожие на людей. Определенно, это были люди!..

Впору было изумиться происходящему на доисторической арене депутатской физии, но Рыба-Молот почему-то не изумился. И даже устроился поудобнее на продавленной тахте – в надежде не только просмотреть во всех подробностях историю планеты от динозавров до наших дней, но и заполнить лакуны в образовании.

История схлопнулась при первых признаках культовых сооружений, датируемых V–III веками до н. э. Рыба-Молот еще успел увидеть нечто величественное, напоминающее то ли пирамиду, то ли курган. И нечто антропоморфное, напоминающее то ли скифскую бабу, то ли статую с острова Пасхи. После этого лицо Николаши снова приняло свой обычный вид. И только красные сполохи в глазах напоминали о произошедшем цивилизационном безобразии.

Как ушло, так и пришло, – отметил про себя Рыба-Молот, – и слава богу.

Но все оказалось совсем не слава богу.

– Ты прав, – сказал Николаша. – Ну ее к чертям, эту партию власти! Наливай!

– Ты прав, – согласился Рыба, разливая водку. – Кто эти люди, которые запрещают нам ковыряться в носу?

– О-о, как ты прав! Никто!

– И пить за них мы не будем. Ни за кого!

– Ни за кого! – подтвердил Николаша. – Пошли они!..

– Так за кого тогда мы будем пить?

– Сказано же – ни за кого! Пить мы будем просто так!

И Рыба-Молот с Николашей выпили еще. И, без остановки, – еще и еще. Сполохи в узких глазах Николаши то затухали, то разгорались с новой силой. А потом с коротких и жестких Николашиных ресниц посыпались… Не слезы, нет! А крошечные человечки – совсем не зеленые, не хвостатые и не рогатые. И снова Рыба не удивился. Он только прищурил левый глаз, а к правому поднес рюмку с водкой, игравшую в данном случае роль увеличительного стекла.