Татьяна Полякова - Голос, зовущий в ночи

– Мой номер помнишь?

– Забудешь, как же, – сунув телефон в карман, парень спешно покинул машину.

– У меня на вечер назначена встреча, – напомнил Владан.

– И меня с собой ты взять не можешь, – съязвила я.

– И тебя я взять не могу, – кивнул он. – Поэтому и предлагаю отцу позвонить. И его порадуешь, и не придется проводить вечер в одиночестве.

– То есть ты надолго?

– Как получится, – пожал он плечами.

– Может, все-таки расскажешь, с кем встречаешься?

– С хорошим человеком, который, надеюсь, нам поможет.

Его физиономия приобрела отсутствующее выражение, и стало ясно: дальнейшие вопросы на эту тему бесполезны.

– Ладно, поеду к папе, – вздохнула я.

Вскоре выяснилось, это была не очень хорошая идея. В том смысле, что сначала следовало сообщить папе об очередном изменении планов, а не являться без звонка.

Возле офиса мы с Владаном простились. Он проводил меня до машины, поцеловал на прощание, что несколько примирило с необходимостью провести вечер без него. Но по дороге к папиному дому я вновь захандрила, изводя себя все теми же вопросами: почему бы нам с Маричем не жить, как все нормальные люди? В нормальной квартире, в нормальном районе, время от времени наведываясь к родственникам.

«Еще бы и работу не худо сменить», – заметил ехидно внутренний голос, и я досадливо чертыхнулась.

Занятая этими мыслями, папе я так и не позвонила, и только подъехав к дому, подумала: возможно, его планы изменились и я его не застану. Однако отцовский «Мерседес» стоял возле гаража. Поставив рядом свою машину, я поднялась на крыльцо.

Входная дверь оказалась заперта, ничего удивительного, раз папа меня не ждет. Пока я шарила в сумке в поисках ключей, дверь распахнулась, и я увидела Маринку. В веселеньком фартуке поверх роскошного наряда из серого бархата. Такого фартука в хозяйстве папы точно не водилось, выходило, либо он им на днях обзавелся, либо Маринка подсуетилась.

– Ты с вещами? – кивнув на фартук, спросила я.

– Злишься? – хмыкнула она.

– С какой стати? Надень ты фартук на голое тело, я бы и это пережила. А ты выглядишь на редкость целомудренно.

– Могла бы позвонить. Мне бы не пришлось выслушивать твои глупости.

– У Владана вдруг появилось срочное дело.

– Но мобильный-то у тебя есть?

– Не будь занудой. Мне топать восвояси или накормишь?

– Леня расстроится, если узнает, что ты заезжала и тут же свинтила.

– Ты зовешь его Леней?

– А как еще?

Я пожала плечами и, прошествовав в холл, сняла обувь и куртку. При мне отца Леней давно уже никто не называл. Даже старые друзья предпочитали «Леонид». Леней звала его мама…

– Почему бы вам не съехаться? – спросила я, входя в столовую.

– Почему бы тебе не заткнуться? Уж как-нибудь разберемся. Отец душ принимает. У него на работе аврал, недавно вернулся…

– Так, может, мне все-таки смыться по-тихому? – обозревая стол, накрытый на двоих, сказала я.

В центре стола букет роз и свечи. Романтический ужин. Маринка поставила еще тарелку и усмехнулась.

– Иди руки мыть. Отец будет рад, что ты явилась не запылилась.

– Сомневаюсь. На вечер у него точно были другие планы.

Пока я мыла руки, появился папа. Когда я вошла, они перешептывались с Маринкой.

– Извини, я не позвонила, – покаянно сказала я.

Папа улыбнулся.

– Это твой дом. Рад тебя видеть.

Он обнял меня и поцеловал. Одет отец был в джинсы и рубашку поло небесно-голубого цвета. Выглядел настоящим красавцем, к тому же очень молодо. Разница в возрасте между ним и Маринкой в глаза не особо бросалась. Это моя бывшая соперница на него так действует?

– Классно выглядишь, – сказала я, и папа смутился, а я продолжила: – Серьезно. Я тобой горжусь.

– Давайте ужинать, – сказал папа. – Как твои дела? – спросил он, после того как открыл вино и разлил его по бокалам.

– Все хорошо.

– Владан не смог приехать?

– У него важная встреча. А у нас новое расследование.

– Ага, – влезла Маринка. – Марич, должно быть, спятил.

– Почему это? – обиделась я.

– Потому.

– А в чем проблема? – спросил папа.

– Проблема в том, что расследовать дело, связанное с наркотой, в нашем районе – все равно что сунуть голую жопу в муравейник, – сказала Марина. – Прошу прощения, мы люди простые и выражаемся соответственно. У Марича ума хватило бы этого не делать. Но ударить в грязь лицом перед своей большой любовью он не может.

– За большую любовь – спасибо, а все остальное – не твое дело, – сказала я.