Сергей Майдуков - Любовь вне закона

Что Чакуров и проделал с завидной оперативностью.

К чему он оказался не готов, так это к тому, что противники окажутся еще более расторопными. Один из них непостижимым образом очутился рядом с Чакуровым, пока тот отбрасывал полотенце. Его жесткие и холодные, как клещи, пальцы обхватили запястье руки с пистолетом. В тот же момент Чакуров ощутил ужасающую боль. Он услышал, как трещат его связки и хрустят кости. Пистолет перекочевал на ладонь молодого человека в водолазке. Что касается руки Чакурова, то она утратила подвижность и словно налилась огнем.

Подвывая, он согнулся в три погибели и получил локтем в затылок. Мир стремительно померк, а когда прояснился снова, Чакуров находился не в предбаннике, а в салоне микроавтобуса без окон и с перегородкой между кузовом и кабиной. Он толком не видел покалеченной руки, но на ощупь она была распухшей и горячей, а боль в сломанном запястье отдавалась в ушах, в голове и прочих частях тела.

— Твари, — пробормотал Чакуров.

Он понятия не имел, кто его похитил и зачем, но был уверен, что это как-то связано с телефонным разговором с адвокатом. Сидя в одних плавках на грязном полу, Чакуров мысленно пообещал себе, что разберется с похитителями, как только найдет способ освободиться. Не убивать же его везут, в самом деле. Значит, не все потеряно. Они просто не знают, с кем связались, сказал себе Чакуров.

На душе немного полегчало, но рука болела от тряски все сильнее и сильнее. Пришлось баюкать ее, как малое дитя, придерживая другой рукой. Тут автобус тряхнуло, Чакурова бросило вперед, он вскрикнул и, наверное, ненадолго отключился, потому что не помнил, как его выволакивали из фургона.

Он стоял посреди небольшого двора, выложенного каменными плитами. Со всех сторон высились высоченные кирпичные стены с лампами в зарешеченных колпаках, а автобус, пыхтя выхлопными газами, медленно заезжал в подземный гараж. Ночное небо над головой было затянуто маскировочной сеткой. Человек неискушенный решил бы, что хозяин дома опасается авиаударов, но Чакуров, по роду службы, знал, что такая мера оберегает от слежки с помощью дронов и перебрасывания гранат через забор. Из этого следовало, что владения принадлежат либо крупному бизнесмену, либо политику, либо криминальному авторитету… что обычно совпадает.

Чакуров ощупал себя здоровой рукой и спросил парня, изувечившего его в сауне:

— Где мои трусы?

— Заткнись, — был ответ. — Просто стой и жди.

— Чего? Или кого?

Не размахиваясь, парень нанес удар отставленным большим пальцем. Схватившись за горло, Чакуров закашлялся, захлебываясь слюной. Пока он приходил в себя, во двор вышел человек в наглухо застегнутом темном френче. Голова его и лицо представляли собой сплошной ожог. Местами неровная блестящая кожа обтягивала череп и лицо так туго, что глаза были скошены к вискам, а губы растянуты до самых скул. Вероятно, мужчина горел достаточно давно, но с тех пор на голове его не выросло ни единого волоска. Руки его были затянуты в эластичные черные перчатки. Глаза, как и та кожа, что находилась на виду, были розоватого оттенка.

По обе стороны от него стояли два охранника с жуткими грязно-белыми бультерьерами на длинных поводках. Их розовые свиноподобные рыла были нацелены в ту часть тела Чакурова, которую он прикрывал руками.

— У тебя перелом, — глухо произнес обгорелый. — Пока один. Если мне не понравится наш разговор, я велю сломать тебе ноги. Кузя, — распорядился он, не повышая голоса. — Пусть принесут кувалду.

— Кувалду сюда! — распорядился охранник в микрофон у рта.

— Потом, — размеренно продолжал обгорелый, — на тебя, легавый, натравят псов другой породы. Они натасканы отгрызать то, что ты сейчас прикрываешь. Теперь, когда я тебя предупредил, мы можем пообщаться.

У Чакурова не возникло и тени сомнения в том, что стоящий перед ним человек не просто пугает, а готов привести угрозу в исполнение.

— Это из-за моего звонка? — осторожно спросил он.

— Да, — подтвердил обгорелый. — Ты сказал, что у тебя есть свидетельница, а у нее есть важная улика. Это действительно так?

— Так, — подтвердил Чакуров.

— Хорошо, — кивнул обгорелый. — Выкладывай.

— Могу я… Гм! Могу я узнать, с кем говорю?

— Я Караван. Слыхал о таком? Коля Караван.

— Нет, — признался Чакуров.

— Плохо работаешь, мент, — сказал Караван. — Я в прошлом месяце город принял.

Чакурову не доводилось вести дела, связанные с преступлениями и разборками местных группировок. Организованной преступностью занимались другие следователи, плотно связанные с соответствующим управлением МВД. Однако до него доходили слухи о недавнем переделе сфер влияния в городе. Было много трупов и «посадок», а кое-кто из бандитов просто сбежал, не дожидаясь покушения или приговора. Теперь стало ясно, чем закончилась эта война.