Андрей Звонков - Невидимка. Фельдшер скорой – агент уголовного розыска

Что делать? Как отвести от себя подозрение? Он дернул ручку запертой двери и спички упали на пол. Иван вставил их на место. Это можно использовать! Но как дать понять ЮАНу, что он действительно просто дернул за ручку? Это сложнее. И вдруг осенило. А что если просто дергать ручку? Каждый раз. Просто так. Спички будут падать. Наконец они сообразят, что никто туда не лазил, а просто спички падают сами по себе, оттого, что кто-то дергает ручку.

Иван дернул ручку. Спички упали. Но вставлять их на место он не стал. При первой же встрече в эти же сутки, но уже под утро, он сообщил о находке Белякову. Тот нахмурился. Иван ему предложил: надо дергать ручку. Проходишь мимо — дерни.

— А когда я прохожу мимо? — не понял Беляков. Видимо сказывалась усталость от бессонной ночи.

— Когда девчонкам в десять или в одиннадцать вечера помогаешь выгружать имущество, ты несешь его на склад, идешь обратно — дерни ручку, ведь стерилизационная уже закрыта. Ее запирают в шесть вечера, тогда же и спички вставляют.

— Глупо выглядит, — засомневался Беляков, — с какого ее дергать?

— Чем глупее, тем правдоподобнее. — Парировал Иван, — они сменят маячки, но тот случай уже не будет считаться подозрительным.

— Хорошо, — согласился Беляков. — Но ты теперь понял, что вся эта затея с поиском тайников была опасной авантюрой?

— Согласен, а ты мог мне про маячки раньше сказать?

— Теперь я виноват?

— Я не виню, но ты старше и опытнее. Вспомнил же ты о маячках после того, как я нашел тайник.

— Лучше поздно сообразить, чем по морде получить.

— Согласен. — Повторил Иван.

А еще он подумал, что если в стерилизации стоят маячки, значит там о тайнике знают. Иначе зачем бы ставить спички? Но сообщать Белякову об этой догадке не стал. Сам пусть сообразит.

На этом их разговор закончился. Беляков пошел пить чай, а Иван укатил на вызов.

Выходные попали на субботу — воскресенье. Тесть забрал «четверку», так что Ивану пришлось на дачу ехать электричкой. Но все эти дни его не отпускали мысли о тайнике и маячках. Беляков наверняка уже в субботу доложил Москвичову о находке Ивана и риске провала. Нужно в воскресенье позвонить по ноль девять и узнать, нет ли новых сообщений.

«Люся хочет купить пейджер, — думал Иван, загорая, — игрушка недешевая, но удобная. Предложить Москвичову? Ему и мне. И нет необходимости звонить по «ноль девять». Пейджер — атрибут деловых людей, бизнесменов и новых русских. Некоторые настолько круты, что носят чемоданчики с трубкой — переносные телефоны. Но это очень дорого и громоздко. А вот пейджер — вещица размером с мыльницу, передает сообщения. Она добавляет оперативности.

Вечером он отвез тестя с тещей домой и вернулся к маме. Она разбирала привезенный с дачи урожай и готовилась ко сну. Они мало разговаривали. И Ивану было неловко, что не может быть с ней откровенным. Она не задавала вопросов кроме: как ты себя чувствуешь, не голоден ли? Каждый раз, оказываясь дома вечером, он измерял ей давление. Констатировал — нормальное или повышенное. Потом уезжал на несколько суток, только позванивая, чтобы сообщить, что у него все в порядке и осведомиться, как у нее дела.

Иван обратил внимание, что после совместного отдыха на даче с родственниками мама становится грустной. Наконец, он приступил к ней с расспросами. Мама отнекивалась, списывала грусть на скверное самочувствие и усталость. Но регулярность Ивана встревожила.

— Мама, давай на чистоту! Что происходит? Я чем-то провинился?

— Нет, — мама обняла его. — Ты замечательный сын.

— Тогда что тебя расстроило?

Мама долго подыскивала слова.

— Пасюк — Пивторацкие.

— Не понял, что не так?

— Ваня, они замечательные, веселые, но какие-то беспардонные, что ли.

— В каком смысле? — не понял Иван.

— Поначалу они спрашивали, можно то или это… а сейчас уже нет, сперва что-то сделают, потом сообщат и вроде бы как согласия спрашивают, но знают, что требовать переделать обратно, я не буду. И так всякий раз. Вроде бы мелочи, но все чаще и чаще. То мебель переставят, то отцовский инструмент соседу дадут… Как будто это они хозяева дачи, а не я, не мы. Может быть, ты поговоришь со Степаном Богдановичем, что у нас так не принято? Я у этой «Прони Прокоповны» ни слова понять не могу. Какой-то визг постоянный. Ты не обижайся, и им не говори. Но у нее такой голос высокий и все на одной ноте, что я ни слова не понимаю. Помнишь, как у Рины Зеленой в фильме «Подкидыш»?

— Помню, мама. Я поговорю, — пообещал Иван. — Ты потерпи. Они странные, конечно, но хорошие. Вот и Оксана скоро приедет, еще месяц и вы будете вместе и внучок рядом.