Илья Бушмин - Под подозрением

Может, сказывался недосып, может — просто моральное истощение. Но сейчас Филину было на это плевать.

— Я никого не убивал. Если бы я хотел их убить, я бы сделал это по-другому. Так, чтобы мое имя вообще нигде не всплыло. Они пропали бы — и все. И числились в потеряшках. Никто никогда не нашел бы трупы. Хрулев, я в операх почти 15 лет. Неужели ты думаешь, что я не смог бы грамотно это обставить?

— Смог бы, — согласился майор из УСБ. — Только мы видим, что ты псих. Маньяк, понимаешь? Маньяки бывают редко, а среди ментов вообще почти никогда. Так что считай, ты первый.

— Я был дома. В обоих случаях. И биллинг моего сотового это подтверждает.

— Плевать мне на биллинг! — изрыгнул Хрулев. — Я знаю, что это был ты! И ты это знаешь. И Копылов это знает. Это знают все, Филин. Обе — твои бывшие любовницы. С обеими ты устроил эти тупые звонки, чтобы попытаться нас запутать. Обеих ты утопил в ванной. Полное совпадение.

Филин промолчал.

— Маньяки, кстати, часто знакомятся по работе со своими жертвами, — продолжал рассуждать, словно в издевку, Хрулев. — Когда-то в Москве был серийник, один из первых в СССР. Газовиком из Мосгаза представлялся. А ты опером. Так что в плане почерка у тебя нет ничего оригинального. Я на суд даже эксперта-психиатра притащу. Он целую лекцию прочитает. Чтоб ни у кого сомнений не оставалось.

— Да хоть стриптизерок туда притащи, чтобы на коленях у судьи станцевала, — буркнул Филин, снова закипая. — Майор, у меня есть бывшая жена, Маша. Ты с ней говорил, помнишь?

— Допустим, — Хрулев непонимающе нахмурился.

— Можешь приставить к ней охрану или наружку? Хоть кого-нибудь, чтоб за ней приглядывали.

— Ради чего?

— За последние годы у меня было только три женщины. Маша, Карина и Лена. Лены и Карины больше нет. Если мокрушник не остановится, на очереди Маша. Я не хочу, чтобы и ее утопили в ванной.

Хрулев расплылся в издевательской улыбке.

— Ты на какой ответ надеешься, придурок?

— Я просто прошу сделать это. Если ее убьют…

— … Ее не убьют, потому что мокрушника мы взяли, — гаркнул Хрулев. — Не засирай мне мозги, урод!

— Хрулев, твою мать, меня подставляют! Ладно, ты мне не веришь, но если ее на самом деле убьют? Пожалуйста, Хрулев. Хочешь закрыть меня? — вот он я, перед тобой! Но Маша ни в чем не виновата…!

В разговор вклинился спокойный Копылов

— Вы говорите, вас подставляют. Кто, капитан? Кто вас подставляет?

Вопрос был резонный, и он угодил в цель. Филину было нечего сказать в ответ. Хрулев воодушевился:

— Кстати, Копылов правильные вещи спрашивает. В натуре, кто? Даже если на секунду представить, что это так. Кто? Кто на тебя такой зуб заимел? Ты у нас капитан Каттани, который мафию успел как следует потрепать? Включи мозги, Филин! Ты обычный рядовой опер-территориал. У тебя земля на окраине города, с хрущевками и частным сектором. Наркоманы, алкаши и пенсионеры…

— … И «Саванна», — добавил Филин, буравя Хрулева взглядом. Тот и бровью не повел:

— А, где ты облажался недавно? Слышали-слышали.

— Откуда, интересно? — не выдержал Филин. — От Штыка, когда очередную зарплату у него получал?

Хрулев резко и мощно, наотмашь врезал Филину по лицу — так, что Филин свалился на пол. В ухе отчаянно звенело. Невольно постанывая, Филин проверил ухо. Крови нет, уже хорошо.

Ни Хрулев, ни Филин не видели задумчивый взгляд, которым Копылов одарил своего старшего напарника по УСБ при упоминании «Саванны»…

Из допросной избитого и обессиленного Филина увели двое типов в форме, когда была уже глубокая ночь. Одного из своих конвоиров, старшину, Филин знал — когда-то он работал в ППС при Промышленном ОВД. Усадив Филина на шконку, старшина дождался, когда выйдет его коллега.

— Филин, ты как? Врача вызвать?

— Не надо.

— Как же ты так умудрился, чувак?…

— Сам себя спрашиваю, — слабо ухмыльнулся Филин. Было больно — губы его были разбиты.

— Может… помочь как-то? Позвонить кому-нибудь, а?

Филин кивнул в знак признательности.

— Некому звонить. Но спасибо.

Старшина, поколебавшись, вытащил из кармана пачку сигарет и зажигалку.

— Держи.

Не дожидаясь слов благодарности, старшина ушел. Здоровяк, развалившись на своей шконке, удивленно покосился на дверь и на Филина.

— Знакомый, что ли?

Филин закурил, одарив здоровяка лютым взглядом.

— Я тебе сказал, не отсвечивай.

— Э, кореш, не обессудь, — помявшись, пробурчал здоровяк. — Без обид. Вдвоем же чалимся, кореш, ёпте. Попутался, решил, что фраерка какого-то подсадили… С кем не бывает…