Илья Бушмин - Под подозрением

Комната, где они находились, была обставлена по высшему разряду. Дорогой деревянный круглый стол, миниатюрная барная стойка, плазменный экран в полстены. В углах комнаты стояли стильные и высокие, в метр, вазы с какими-то ветками — как понял Филин, такие декоративные псевдо-растения сейчас в моде.

Девица, уже в лифчике, вышла из соседней комнаты.

— Ты тоже наверх, — бросил ей Филин, а сам, пока бойцы уводили задержанных, Филин заглянул туда. Катя была права. Полноценная жилая комната с двуспальной кроватью — настоящим сексодромом — посередине.

— Вот черт…

Когда Филин поднялся наверх, проверка шла полным ходом. Руководил Попцов. Некоторых оставляли в покое, на некоторых Попцов кивал, и их тут же уводили. Видя, что очередь Тютюни еще не дошла, Филин шагнул к нему и сухо бросил:

— Документы.

Тютюня, буравя Филина настороженным взглядом, достал паспорт. Сделав вид, что изучает документ, хотя там Филин не мог найти ничего, чего бы еще не знал, Филин тихо бросил:

— На остановке.

Тютюня еле заметно кивнул. Тогда Филин вернул ему паспорт и, обернувшись, бросил дежурящему на входе в зал ППСнику Самохину:

— Этого пропустите. — И, чтобы в глазах массовки оправдать проверку Тютюни, перешел к другому посетителю: — Документы.

Старая и грязная, покосившаяся и побитая там, где только можно, остановка общественного транспорта располагалась метрах в 200 от «Саванны», за углом. Филин смог добраться до нее только через полчаса, когда основная работа была закончена. Тютюня слонялся взад-вперед около остановки. При виде Филина он вздохнул с облегчением и плюхнулся на переднее пассажирское сиденье филинской машины.

— Тютюня, и давно ты в кабаке Штыка отвисаешь?

— А почему нет, — удивился тот. — Это единственный приличный кабачелло в этом курмыше.

— А ты никак баблом разжился?

— Только давайте не будем считать мое бабло, Борисыч, — поморщился Тютюня.

— Если ты что-то мутишь, я должен знать сразу. Лучше заранее быть в курсе, от чего тебя потом отмазывать придется.

Тютюня был осведомителем Филина. И не просто осведомителем, а одним из лучших. В некоторые моменты даже идейным, что сейчас редкость. Например, Тютюня не переносил наркоманов и торговцев наркотиками, от которых по молодости, растя в самом глухом гетто Промышленного района, натерпелся многого. Филин лукавил: Тютюня, хоть и вел свои дела — скажем, Филин точно знал, что Тютюня занимается скупкой краденого — не высовывался, работал осторожно и проблем не доставлял. Но информатором был ценным. Такие агенты для любого опера на вес золота.

— Чисто все, Борисыч, расслабьтесь. Кстати. Я тут по квартирным делам пробиваю, как вы просили. Говорят, неместный хаты чистил на вашем участке, Борисыч.

Филин выругался.

— Так и знал. Гастролер, твою мать… Поэтому и затишье. Черт… Тютюня, а кто он вообще? Хоть что-нибудь мне дай.

— Говорят, типа цыган какой-то. Еще слышал, что он на рынке нашем отирался недели две назад. В шашлычной у Арсена поспрашивай, наверняка там светился. Или у торгашей.

— Уже что-то.

— А вы никак Штыка поджарить хотите, а? Погоны новые Борисыч захотел?

Тютюня расплылся в ухмылке, но, встретив хмурый взгляд Филина, осекся и кашлянул.

— Тютюня, ты Буча знаешь? Его кто-то оприходовал некрасиво. Буч в больнице валяется с сотрясением и уже два дня в сознание не приходит.

— Туда ему и дорога, Борисыч. Буч гнилой черт.

— В курсе. Но сомневаюсь, что тот кто его разукрасил, чем-то лучше. Ничего не слышал?

— Могу поспрашивать, без базара.

— Ты Буча хорошо знаешь? Кто у него закупается? Говорят, это мог быть один из его клиентов. Или нет. Знаю, что это был какой-то здоровяк.

— Здоровяков много, — проворчал Тютюня. — Если что услышу, цынкану, Борисыч. Но много не жди, я за каждую тему хвататься не могу, сам понимаешь.

Филин кивнул. Конспирация и работа по-тихому — всегда в приоритете.

Когда Тютюня вышел из машины, Филин отправился в отдел. Здесь кипела полным ходом работа по результатам облавы. Задержанных отдактилоскопировали и, оформив, допрашивали по очереди — этим занимались Филин и Попцов. Пробирку с наркотой и изъятый пистолет отправили на экспертизу, которая в лучшем случае будет через пару дней. Покончив с гостями Артюкова, Филин взялся за него самого, любуясь распухшими и кровоточащими губами Штыка.

— Девчонок избиваешь, принуждаешь к сексу с твоими корешами? Совсем страх потерял? Думаешь, тебя после трех ходок на зоне за такие дела в авторитете держать будут?