Жан Рэ - Эдмон Белл и инспектор Тригсс [Повести]

Директор, мистер Шарплесс, не согласен с утверждением Бернарда Шоу, что «самый неспокойный человек в тюрьме ее директор». Напротив, мистер Шарплесс выглядит человеком спокойным и счастливым, абсолютно уверенным в надежности стен, дверей и решеток своего заведения. Он ведет спокойную жизнь и даже позволяет быть благожелательным и предупредительным к своим постояльцам.

Одним прекрасным утром мистер Шарплесс, холостяк, еще сидел за столом и завтракал, когда в комнату ворвался главный надзиратель, едва не оттолкнув домоправительницу начальника.

— Что нового, Стиллер? Не желаете чашку чая?

— Охотно, мистер директор, если добавите в него несколько капель вашего старого рома, поскольку доктор запретил мне пить чай, не добавив в него чего-нибудь успокоительного.

Мистер Шарплесс рассмеялся и исполнил просьбу надзирателя.

— Что желает от нас центральная администрация? — осведомился он, указывая на документ, который подчиненный держал в руке.

— Объявлено о новом конвое заключенных, мистер директор. Те еще ребята, если так можно сказать. Хотите услышать их имена?

Мистер Шарплесс кивнул, и Стиллер начал зачитывать список.

— № 1, Эмабль Чедвик, двадцать лет обычного заключения за изготовление фальшивок, мошенническое банкротство, злоупотребление доверием и покушение на убийство своего компаньона. Общая сумма украденных средств составляет более одного миллиона фунтов стерлингов.

№ 2. Мэттью Левери. Восемь лет заключения за кражу драгоценностей стоимостью сорок тысяч фунтов. Не найдены.

№ 3. Сигизмунд Борсон, или известный под этим именем международный шпион на службе разных держав, которые нельзя считать друзьями Англии. 15 лет обычного заключения.

№ 4. Уоткинс Белдон. Знаменитый миллионер-убийца, приговоренный к смерти, но помилованный его величеством. Казнь была заменена на пожизненное заключение.

№ 5. Незначительный персонаж, Барнаби Джонс, художник, осужден на полгода тюрьмы за кражу малоценной картины.

Мистер Шарплесс потер руки.

— Кроме этого мазилы, нам послали самые сливки, Стиллер. Я очень рад. Это доказывает, что центральная администрация полностью нам доверяет.

— Это правда, мистер директор, — кивнул Стиллер, наливая себе еще один стаканчик рома, на этот раз не смешивая его с чаем.

— Какие меры собираетесь принять, Стиллер?

— Вот номера камер, которые я оставил для них. Сэр Чедвик: крыло А, № 92; Левери: крыло А, № 16; Борсон: крыло В, № 108; Белдон: крыло В, № 131. Что касается мазилы Джонса, он удовольствуется маленькой камерой в крыле D, № 155.

— Превосходно, — заявил мистер Шарплесс. — Кроме этой последней камеры, все остальные, предназначенные для новых постояльцев, хорошо проветриваются и довольно комфортабельные. Я вами доволен, Стиллер.

— Тюремный автомобиль въехал во двор, сэр, — сказал главный надзиратель, услышав шум мотора.

— Хорошо, ведите этих людей к судебному приставу. Я вскоре присоединюсь к вам.

Стиллер ушел, а мистер Шарплесс поспешил доесть яйца с грудинкой и прекрасный кусок чеширского сыра, облачился в форму и отправился принимать новых заключенных.

Четыре хорошо одетых джентльмена встали при его появлении и поздоровались с ним.

Стиллер представил их, словно они находились в гостиной. Внезапно главный надзиратель в ярости повернулся к пятому заключенному, который продолжал сидеть в своем углу. Это был длинный и худой мужчина с обеспокоенным лицом. Его тонкие руки конвульсивно дрожали.

— Джонс, где вас учили вежливости? — рявкнул он. — Встаньте и извинитесь перед мистером директором.

Джонс подчинился, дрожа как осиновый лист.

— Я невиновен, — простонал он. — Я ничего не украл, а теперь оказался в тюрьме, да, в тюрьме!

— И к тому же на шесть месяцев, — строго заявил директор. — Надеюсь, это будет для вас уроком. Рассчитывайте на меня, мой дорогой, чтобы обучить вас основным принципам абсолютной честности!

— Но я честный человек, — продолжал настаивать Джонс. — Честнее меня нет ни одного человека в мире!

— К несчастью для вас судьи придерживаются иного мнения! — возразил Стиллер и расхохотался.

Четыре остальных джентльмена присоединились к веселью, что сразу вызвало симпатию к ним со стороны главного надзирателя.

— Джентльмены, я подыщу для каждого из вас занятие, соответствующее вашим особым способностям, но еще должен подумать. А пока можете брать в богатой тюремной библиотеке книги и писать мемуары, если пожелаете. Кроме того, я разрешаю вам курить.