Жан Рэ - Эдмон Белл и инспектор Тригсс [Повести]

— Если бы он обратился в дымок, мы бы его увидели, — пошутил полицейский.

Мина, самая юная и самая хитрая из трех девушек, заявила, что единственное окошко на чердаке было закрыто на висячий замок изнутри, что не позволяло ее дяде удрать по крыше.

— А зачем ему убегать по крыше? — возразила вдова. — Если бы он хотел уйти, он не выбрал бы такую абсурдную манеру исчезать, словно по волшебству.

Между тем начали собираться соседи, развязались языки. Куда мог подеваться священник! Пока миссис Пикок, ее дочь Мина, служанка Арабелла и полицейский Грант рыскали по дому в поисках, две другие дочери остались на крыльце вместе с соседями. Мистеру Хаммсу было невозможно уйти незамеченным из дома. Полицейский вежливо заметил, что через двор тоже нельзя уйти, поскольку он окружен высокими стенами. Без лестницы такое невозможно. Окна тоже исключались, поскольку часть их выходила на улицу, остальные во двор. Окошко на чердаке по-прежнему было закрыто висячим замком. Дом обыскали сверху донизу еще раз. Тщетно!

— Никаких сомнений, здесь без дьявола не обошлось, — сказал один из соседей, человек по натуре суеверный.

Было ясно, что остальные разделяют его мнение.

— В любом случае, — заявил Льюис Грант, — речь идет об исчезновении человека. Долг обязывает меня написать рапорт. Скажите, пастор никогда не говорил, что может уехать?

Едва сдерживая гнев, миссис Пикок расстреляла полицейского взглядом. Ее брат был образцом простоты и откровенности. Все его дела и поступки были прозрачны, как родниковая вода. Разве не заявил он в полдень во время завтрака, что радуется походу в храм на Седар-стрит, ибо проповедь произнесет молодой священник, доктор Джелл-стоун, недавно вернувшийся из Индостана. В этом районе мистер Хаммс несколько лет возглавлял миссию. Пастор пригласил молодого коллегу на обед, и миссис Пикок, как истинная хозяйка дома, приняла все меры, чтобы с почестями принять гостя.

Льюис Грант попросил разрешения позвонить от соседей в полицейское отделение.

— Зачем, у нас в доме есть телефон, — сказала миссис Пикок. — Аппарат стоит в кабинете моего брата. Он спрятан за книгами и бумагами, поэтому вы его не заметили.

Полицейский поднялся в кабинет на втором этаже и доложил начальнику об исчезновении мистера Хаммса.

— Оставайтесь на месте, — последовал ответ.

Вешая рожок, Грант заметил, что микрофон телефона был влажным, словно кто-то недавно говорил по телефону, держа аппарат у самых губ. Он без колебаний позвонил на центральную станцию.

— Полиция! Скажите, какой номер требовал С-22-143 сегодня, примерно в три часа пополудни?

— Вам повезло, что сегодня воскресенье и очень мало вызовов. Я хорошо помню. Это был голос мужчины. Он попросил С-18-55.

— И чей это номер?

— Вейслианского храма на Седар-стрит.

— Прекрасно. Благодарю вас. — Грант немедленно позвонил в храм. — Полиция. Кто вам звонил в районе трех часов?

— Господи, полиция уже вмешивается в это дело, — послышался тоскливый голос. — Я помощник пастора. В три часа доктора Джеллстоуна попросили к телефону. Он только что пришел. Когда он вышел из телефонной кабинки, то выглядел крайне взволнованным. Даже был возбужден и сказал, что должен на некоторое время отлучиться. Схватил шляпу и пальто и поспешно удалился. Он все еще не вернулся, а храм полон народа. Что с ним случилось?

Льюис Грант повесил трубку, не ответив. Он коротко отчитался перед начальством и остался на месте до пяти часов. К этому времени Перси Хаммс так и не появился.

В последний вечер марта надвигалась буря. Внезапные порывы ветра врывались на опустевшие улицы, унося сломанные ветки с дрожавших деревьев аллей, гоня их к Темзе, которая угадывалась на горизонте благодаря ревущим сиренам судов, поднимавшихся вверх по течению.

— Брр, ночь будет беспокойной, — сказала Арабелла Стаггинс, дрожа от холода. Она подбросила угля в печку, поскольку у нее еще была работа до того, как лечь спать. — Бедная девочка, — усмехнулась она, — отвратительная погода помешает тебе попрощаться с Льюисом Грантом, когда он заступит на службу в десять часов!

— Пойду даже под проливным дождем и падающими черепицами вместо капель, — убежденно заявила Белла. — Конечно, если миссис и двое дочерей заснули и ничего не узнают!

— В любом случае, они ложатся в половине десятого. Только я так поздно засиживаюсь с мечтаниями у кухонной печки. Ты знаешь, Белла, что я тебя не предам, — любезно ответила Мина.