Жан Рэ - Эдмон Белл и инспектор Тригсс [Повести]

Что касается мистера Мелла, я думаю, не погрешу против истины, утверждая, что, обнаружив автоматический проектор, он испугался и заподозрил криминальную подоплеку дела. Он тайно покидает дом и сбегает к своим друзьям Филду, Багфлаю и Фортескью, которые живут вместе, чтобы спросить у них совета. Те, узнав о трагических событиях, соглашаются приютить мистера Мелла, который не без причины опасается за свою жизнь. Эти джентльмены собирались доставить мистера Мелла в Лондон и спрятать в надежном месте. Пикеринг узнал об этом и понял, как будет опасно для него, если им удастся убежать. Он рассказывает Шипу басню про шулеров. Констебль поручает ему преследовать беглецов. На самом деле он бросился в бегство на мотоцикле полиции Коуперхилла.

На этом, друзья, я прощаюсь с вами и, пользуясь автомобилем Скотленд-Ярда, отправляюсь в Лондон сегодня вечером.

В девять часов торговец старинными вещами Вилмот Марвилл запер дверь свой лавочки и опустил ставни, поскольку в этот час не ожидал клиентов. Месяц октябрь выдался холодным. Вилмот закутался в толстый домашний халат зеленого цвета и попытался отогреть озябшие пальцы, поднеся их к электрической лампе, которая освещала его магазинчик, набитый античными вещицами и редкими предметами. Он собрался достать из ящика кассовую книгу, чтобы привести ее в порядок, что делал ежедневно, когда в ставень постучали и послышался звонкий голос: «Телеграмма!»

Марвилл был человеком недоверчивым — слишком много подозрительных типов слонялось по темным улицам квартала. Он накинул дверную цепочку и приоткрыл дверь.

— Давайте! — приказал он.

В щель проскользнула голубая бумажка, потом Марвилл услышал, как разносчик удаляется, весело насвистывая модную мелодию.

— Кто мог послать мне телеграмму? — вслух подумал торговец. — Я не знаю никого в мире, кто может сообщить мне нечто важное, заплатив за это два шиллинга и шесть пенсов. Если память меня не подводит, последнюю телеграмму я получил двенадцать лет назад, где сообщалось о смерти моего брата Дика. — Он надел роговые очки и подозрительно уставился на срочное послание. — Рассмотрим поближе, — проворчал он. — Имя правильно написано. Адрес верный. Телеграмма послана из Ливерпуля, где я никого не знаю.

Он вскрыл телеграмму и прочел пять слов, написанных синим карандашом:

— Запрет продавать лот № 22. Без подписи. Марвилл машинально повторил: «Запрет продавать лот № 22»?.. — Ему часто случалось покупать лоты предметов небольшой стоимости на торгах или на распродажах наследства, которые он немедленно не проверял. — Хм, — пробормотал он, — в прошлый вторник я купил лот с отметкой «разное» во время торгов у майора Бантри в Холборне. Может, этот лот случайно имел номер 22? Проверить легко, поскольку ящик еще не тронут. Он обошелся мне в шесть шиллингов, плюс шиллинг и три пенса таксы судебному приставу.

Он зажег свечу и направился в закуток, где хранились пакеты и запыленные ящики.

— Лот 22, — повторил он. — А, вот он!

Товар лежал в старой коробке из-под шампанского, на которой гудроном была нанесена цифра 22. Марвилл вооружился молотком и ножницами, чтобы взломать коробку. Вскоре он увидел кучу разнообразных предметов.

— Теперь припоминаю, — пробурчал Марвилл. — В конце концов, дело было неплохим! В лоте несколько прекрасных фламандских кованых вещиц, которые, если их хорошенько отчистить, обязательно найдут покупателя при условии выждать чуть-чуть.

Он поставил свечу рядом с коробкой и принялся разбирать товар.

— Канделябр-семисвечник… очень ржавый и местами поврежденный, но дело поправимое… Маленькая лестничная лампа… фу, никакой ценности! Чернильница, здесь я проиграл, обычный крашеный цинк!. С небольшой удачей и глупым покупателем, может быть, что-нибудь заработаю. Подсвечник Людовик XV, прекрасная вещь, которая одна принесет мне вдвое больше, чем я заплатил за все… Немного бесполезного железа, гвозди, консервный нож, ключ, еще один ключ… А этот весьма странный!

Он поднес второй ключ к свече и заметил, что бородка была очень гладкой, художественно обработанной и кружевной.

— Интересно, что можно открыть этим ключом? — спросил он себя, пожав плечами, и бросил предмет в коробку. — Вот и все… Что за чокнутый заплатил пару шиллингов и шесть пенсов, чтобы запретить мне продавать эту кучу железок?

Он задул свечу, вернулся к прилавку и своей кассовой книге. В полночь он отправился спать, как обычно, провел ночь в темной комнатушке, служившей ему спальней, а также кухней.