Лариса Королева - Три судьбы

После возвращения Сергея и Маргариты из санатория, в последнюю субботу января, вся семья снова собралась в доме Скворцовых. Мужчины жарили в оборудованной мангалом беседке шашлык, женщины накрывали на стол в кухне-столовой. Костик, расстроенный тем, что бандита, стрелявшего в деда, так и не поймали, криминальных рассказов больше не писал и усердно молотил в спортзале грушу.

После ужина Александр сказал Сергею, что надо бы поговорить, и они ушли в кабинет, прихватив со стола два стакана, на треть наполненных виски, с кубиками льда. Отец выглядел посвежевшим, помолодевшим и полным сил. Настроение у него было явно приподнятое, и ничто в его облике не выдавало недавно полученное ранение и перенесённую операцию по удалению пули. Скворцов непринуждённо раскинулся в кресле, отхлебнул из своего стакана и самодовольно спросил:

— Как тебе моя империя?

— Впечатляет, — искренне признался сын.

— Что решил?

— Я ничего не смыслю в производстве, зато могу для начала, если ты не против, поработать в юридическом отделе. Специализация у меня, конечно, уголовная, но я вполне способен освоить Гражданский Кодекс и арбитражное право.

— Не сомневаюсь. Осваивай, — покровительственно произнёс Сергей, прикуривая сигарету. — Когда выйдешь на работу?

— Дай мне сначала положенный отпуск догулять.

— Догуливай. Что нового в деле о покушении?

— Ничего. Я на днях общался с дядей Володей. Никаких зацепок.

— А по другим делам?

— По каким — другим? Ты имеешь в виду предположение о том, что это серия? Версия звучит эффектно, но пока не подтверждается. Леонтьев уже и сам сомневается, что в каждом случае был задействован один и тот же киллер.

Последняя фраза была правдивой. Оперативник, курирующий раскрытие ряда преступлений против бизнесменов, всё больше склонялся к тому, что исполнителей было несколько. О том, что заказчиком считается один и тот же человек, Саша умолчал. Он смотрел на вырастившего его и давшего всё лучшее для безбедной жизни человека и мысленно настойчиво ему внушал: «Беги, беги! Леонтьев обязательно докажет твою вину. Пока ещё не поздно, скрывайся, хоть в Таиланде, хоть у чёрта на рогах. Иначе всю оставшуюся жизнь проведёшь за колючей проволокой, а твоя великая империя развалится как карточный домик»!

Но расслабленный ледяным виски и теплом камина Скворцов этот отчаянный крик не услышал.

Во вторник после обеда Александр подъехал к главку на такси. Ничего не было подозрительного в том, что он решил навестить крёстного в рабочее время, ведь он не раз это делал раньше, но в свете последних событий светить свою машину у здания ГУВД области ему не хотелось. Поднявшись в кабинет старшего опера по особо важным делам, Саша, едва поздоровавшись, спросил:

— Дядь Володь, помните, в деле с гибелью двоих человек в ДТП на трассе, преступник оставил единственный след — чёткий опечаток пальца на аккумуляторе лесовоза?

— Было такое. Но отпечаток по нашим базам не проходит.

— Может, эти пальчики совпадут? — визитёр вытащил из спортивной сумки и бережно поставил на стол стеклянную бутылку в целлофановом пакете.

— Прямо сейчас и проверим.

Леонтьев без лишних вопросов взял пакет и отправился к экспертам. Скворцов остался ждать его в кабинете, листая свой блокнот с буквами и значками и ставя в некоторых местах на полях галочки красным карандашом. Вернувшись, старый оперативник окинул гостя удивлённо-восторженным взглядом, словно тот показал необычный фокус, секрет которого невозможно разгадать:

— Ну, и кому же принадлежат отпечатки с бутылки, они же — с аккумулятора?

— Брату Павла, Константину Золотову, — ответил молодой оперативник, и лицо у него расплылось в такой довольной мальчишеской улыбке, будто он и в самом деле продемонстрировал фокус, вызвав восхищение зрителей.

— Кто бы мог подумать! Ну, не томи, Сашка рассказывай.

— Честно говоря, аварии заинтересовали меня в меньшей степени. Сначала я принялся за дела с явными убийствами, потом с непонятными исчезновениями, а за ДТП взялся в последнюю очередь. К тому времени я уже чётко знал, кому все эти смерти выгодны и, соответственно, стал примерять преступления на людей из нашего ближайшего окружения. И тут меня резануло слово «лесовоз». Я вспомнил, что лет пять назад Павел подвыпил и рассказал, что его отец был начальником лесопилки и пару раз брал их с Костей к себе на работу, когда они были пацанами. Павел тогда ещё смеялся, повторял фразу: «Гуляй Вася, ешь опилки, я начальник лесопилки». А сейчас, дескать, она давно заброшена.