Лариса Королева - Три судьбы

Сестра вышла на работу, когда дочке было семь месяцев, и ребёнком пришлось заниматься Светлане, девочка потом так всю жизнь так и звала её мамой. А студентке малышка давалась нелегко. Пока её накормишь, пока вымоешь, пока спать уложишь, пока она намотает все твои волосы на свои пальчики… Тогда Свете казалось, что она лет десять и думать не сможет о детях, пока не забудутся все эти треволнения, соски, пелёнки, распашонки.

Так и получилось. Родила Света только через пять лет после вступления в брак. В это время она ещё жила в Абинске, а Алексей уже переехал в другой район, где занял должность заместителя начальника по оперативной работе МВД. Она точно знала день, когда была зачата её дочь — муж приезжал в гости на восьмое марта.

В ноябре, за неделю до родов, Алексей взял отпуск, чтобы побыть с беременной женой, а потом забрать её с дочкой из роддома. У них было корыто, в котором Света стирала, а детскую кроватку ещё не приобрели. И тогда муж купил ещё одно корыто, которое обложили изнутри подушками. Когда их выписали, Даша в нём спала.

Мудров вернулся на работу, а на подмогу Свете прибыла из Омска мама. Она взяла отпуск и ещё месяц без содержания, помогала дочке возиться с внучкой и периодически ворчала:

— Когда уже Лёша вас заберёт? Ты же ночами не спишь, ты нервничаешь! Так у тебя и молоко пропадёт!

А Света вовсе не нервничала. Она была безгранично счастлива тому, что теперь у неё есть дочь, и ночами не спала, потому что просто любовалась своей малышкой. Даша родилась безумно красивой, с кудрявым чубом и густыми длинными ресницами, с аккуратным носиком и пухлыми губками, и вовсе не красная, как все новорождённые, а с белоснежной кожей. И хотя каждой матери её ребёнок кажется самым прекрасным на свете, но и врач, принимавший роды, воскликнул:

— Ну, у нас такого произведения искусства ещё не было!

Мама же, хотя и прекрасно к зятю относилась, все же решила сделать ему внушение, и когда он позвонил, строго спросила:

— Лёша, ты когда будешь их забирать? Ты что там себе думаешь?

А он спокойно ответил:

— Я несу ответственность за свою семью, и сам решаю, где им в то или иное время лучше жить.

Тёща к подобному категоричному заявлению отнеслась с пониманием и уважением, и ворчать перестала. А через полтора месяца Алексей приехал за ними. Как всегда, с грузовиком. Он купил детскую кроватку и горы свернул, чтобы достать для малышки коляску, вельветовую, коричневую, с цветочками, просто чудо.

На новом месте жительства у Мудровых своей квартиры не было, жили в каком-то хуторе, снимали жильё в последнем домике на единственной улице, за ним — ледяное поле. Январь выдался снежным. Квартира располагалась на первом этаже, температура в комнате едва достигала пятнадцати градусов, да и то благодаря дополнительному обогревателю. Даше было всего два месяца, и чтобы её искупать, прогревали кухню, включая все газовые конфорки, и гладили пелёнку утюгом, чтобы завернуть в неё ребёнка.

Через год у Мудровых родилась вторая дочь, которую назвали Мариной.

После похорон отца Скворцов пил в кухне в одиночку. Мать устроила поминки на тридцать человек в кафе. Когда родственники и знакомые разошлись, Маргарита с сыном уехали домой, а Сергей решил остаться в родительском доме. Ему хотелось и мать поддержать, и подумать в одиночестве.

Подумать было о чём. Ему уже тридцать пять лет, четырнадцать из них он отслужил, дорос до звания подполковника и возглавил районный отдел милиции. Карьера всё ещё на взлёте, он вполне может дослужиться до генерала. Дополнительные дивиденды из своего служебного положения извлекать он умеет, с первых месяцев в милиции научился в месяц зарабатывать «леваком» больше своей зарплаты. Да только в последнее время он всё чаще стал ощущать, что опостылела ему служба, перерос он её. Муторно стало, однообразно, неинтересно. С другой стороны, в органах всё понятно, правила игры определены, возможности их нарушения известны, пути ухода от ответственности просчитаны. Хотя, правила игры, похоже, начали меняться, а с ними — и определённость положения.

Уйти в свободное плавание было страшновато. В море предпринимательства пока освоишься, поднимешь паруса и уйдёшь в дальнее плавание, годы могут пройти. Да пойдут ли ещё дела? Первоначальный капитал у него есть, но стоит ли им рисковать, глядя на то, что происходит вокруг?

С раннего детства у него было всё необходимое, чтобы не чувствовать себя ущербно. Он привык к определённому образу жизни и в дальнейшем не собирался ни в чём себе не отказывать. Хотя, что тут говорить, поначалу большие лёгкие деньги всё же вскружили ему голову, которую вовремя остудили родители. Как-то на третий год службы они вызвали его на разговор, который мать начала недобрым тоном: