Александр Вин - Сломанные куклы

Нередко капитан Глеб печально признавался себе, что отвык жить такой жизнью, такими мелкими делами и незначительными интересами, какие все еще были по-настоящему важны для его прежних друзей и знакомых. Но и отдаляясь, они все равно оставались для него частью чистого и доброго детства, и не их вина была по его сердечному убеждению в том, что они совсем не замечали, как часто, грубо и грязно ругаются, как много пьют, бывают бездумно жестокими и злыми. Другие люди с такими привычками давно стали бы для Глеба попросту неинтересны, и он легко сумел бы вычеркнуть их из своей жизни, но с жителями Города именно так, окончательно, он расстаться не мог и поэтому до сих пор старался при каждом случае понимать своих старых друзей, их поступки, и прощать землякам кое-что, давно уже нелюбимое им самим.

Улыбаясь иногда в тишине размышлений, Глеб Никитин соглашался со своими неожиданными выводами о том, что гораздо более загадочным и непривычным был для своих однокашников он сам, внезапно и редко появляясь в провинциальной тягучей суете. Все меньше и меньше их заботы и желания оставались интересными и радостными для него, а его жизнь в постоянном отдалении от привычного Города была для них какой-то подозрительно другой, невозможной и даже ненужной…

Никто никого не осуждал и не стремился исправить. Зачем? В минуты встреч они без слов признавались себе и понимали, что не будет уже в их жизни таких перемен, какие случились и происходят так часто с ним, а он твердо знал, что никогда не вернется сюда надолго или, тем более, навсегда. Это было совсем ненужным — для спокойствия ему хватало и прозрачных хороших воспоминаний о прежних замечательных днях.

Когда палуба его корабля вставала дыбом в океанских волнах, а он командовал с капитанского мостика хохочущими морскими людьми, глядел в их глаза и побеждал; когда случалось ему жадно пить холодную воду в аэропорту Браззавиль или с усталостью вдыхать густую пыль арахисовых причалов Луанды, именно тогда и происходили с ним те славные мгновения предчувствий скользких шляпок оранжевых подосиновиков, тихой рыбалки на Бузянке и деревянных резных окраин своего Города…

Попрощались в центре, около универмага.

Светало. После душного автомобильного нутра и под последними каплями ночного дождика на улице было прохладно, парень мялся около водителя, открывавшего багажник машины, наверно, сомневался в том, что Глеб сказал ему еще в Москве, на вокзале.

— Дак вот, это… денег-то у меня всего «пятихатка», как разрулим-то?

— Не суетись, спрячь свою негустую наличность. Считай, что это внезапная гуманитарная помощь. Топай к жене и теще, они тебя уже у дверей квартиры с блинами ждут, сейчас угощать будут в особо циничной, думаю, форме.

Повеселев, молодой попутчик загудел поуверенней.

— Слышь, мужик, тебя хоть звать-то как? Я подъехал бы как-нибудь по случаю, отблагодарил, ну там чуток посидели бы, а?

— Звать меня сегодня Гудвин. Пока ты спал, я самым чудесным образом доставил твою задницу в наш волшебный населенный пункт. Так что при личных встречах, приятель, обращайся ко мне именно так.

— Прикольно, Гудвин! Чо, это кликуха такая? Или молдаванин?

Капитан Глеб сверкнул зубами.

— В детстве сказки на ночь нужно было читать, а не пивные этикетки. Ладно все, земляк, топай к жене. Удачи в личной жизни!

Дверь осторожно приоткрылась.

Черные глазки внимательно посмотрели на Глеба снизу через цепочку, человек улыбнулся.

— Ну наконец-то, дождались! Приветик, капитан!

Глеб стал протискиваться в коридор, одновременно пытаясь в тесноте обнять невысокого пузатенького человечка.

Тот суетился, одной рукой закрывал прочную дверь, одновременно стремился сочно целоваться, хватал вошедшего за рукава куртки и радостно при этом тараторил.

— Ну, Глебка, ты как всегда, как с неба к нам сюда свалился! Не звонил тыщу лет, ничего… Дай хоть я подпрыгну, обниму тебя, охламон ты мой дорогой! Ты в этот-то раз надолго или опять проездом? Вон синие тапочки там, внизу, возьми, они мягкие, проходи, проходи, давай быстрей!

Гость чуть неловко и смущенно расставался со своими ботинками.

— Ладно, Виталик, успокойся, я же с тобой рядом, вот, можешь еще раз потрогать. Никуда в ближайшее время от тебя не исчезну. Не суетись, не устраивай в твоей малогабаритной прихожей сеансов бесплатного головокружения.

Обладатель небольшой лысинки радостно хохотнул.