Александр Вин - Сломанные куклы

Через взгорок от ивы, метрах в пятнадцати, хорошо просматривалось знакомое кострище. Почувствовав волнение, Глеб начал неторопливо отламывать чешуйки старой коры и тщательно ощупывать дерево на уровне своего пояса, потом попытался ковырнуть крупный завиток коры уже авторучкой, чертыхнулся, спешно достал из кармана домашний ключ и еще раз поддел им, металлическим, трескучую кору. На песок под иву выпала согнутая медная денежка.

«Десять копеек, а там, в песке, были две по пять. Ставки растут…»

Он еще раз пристально посмотрел по прямой линии в направлении кострища и направился к другим деревьям.

…Мокрый песок противно налипал на кроссовки. Было по-прежнему прохладно, но ветер с реки поднимался уже теплый, начали падать капли со стволов старых тополей, влажных с береговой стороны. Изобильная влага скопилась и на еще голых ветках ивняка, больше всего зеленых листьев было на шиповнике и на маленьких рябинках… На откосе сквозь старую серую траву пробивалась крупные ярко-зеленые побеги, пока еще без соцветий, чистотел. Торчали жесткие крупные розетки молочая.

«Кротов еще нет — рано, холодно в этом году…»

А ведь когда-то, пацанами, на майские праздники они уже купались здесь в реке, не по-настоящему, конечно, а так, окунались с головой для выпендрежа, важно было первым решиться, влететь с разбегу в ледяную воду, заорать безоглядно благим и другим матом и прибежать в мокрых трусах к костру, к своей компании, быстрей греться… Но в школе они обязательно хвастались на следующий день: «Купались, ты чего, не веришь!»

На откосе, в сыпучем песке рядом с монетами блеснула изогнутая стекляшка… Боковинка банки, с частью донышка, кривая, «в талию». Очень знакомая банка из-под кофе.

«Кто и по какому поводу баловался на здешней природе таким благородным напитком?»

Вопросов было много, а правильных ответов ни на один из них пока еще не нашлось. Каждую секунду приходилось останавливать себя и задумываться о недавних находках и догадках. Ужас предстоящих событий заставлял его низко наклонять голову и никуда в эти минуты не спешить.

…Глеб уже спускался с травяного бугра к асфальтированной дороге, когда заметил в овраге в затишке стаю дремлющих бродячих собак. Солнце к этому времени уже немного выглянуло из-за прозрачных негустых облаков, пригрело. Только один крупный серый зверь лениво приподнял голову, отмечая его шаги.

Мимо лица Глеба почти одновременно неровно пролетели пчела и бабочка-капустница. Песок на поляне и на тропе уже почти весь высох и легко осыпался с кроссовок. Глеб несколько раз топнул, отряхивая обувь.

«Понятно. Но пока не все… Еще одна неприятная загадка пинком открывает дверь в мою безмятежную личную жизнь. Печально, но говорить об этом в ближайшие дни мне придется много, а слушать — еще больше.»

Подъезжая на такси к городу, капитан Глеб Никитин отметил про себя, что, оказывается, очень обидно, если первого скворца замечаешь не в романтической березовой роще, свищющего трель-гимн новой жизни, а когда он, этот долгожданный весенний гонец, суетливо и жалко роется в недостойной его придорожной помойке.

Через прутья массивного забора Глеб наблюдал за Виталиком, провожавшим к воротам церкви жену и двух бабулек, дальних даниловских родственниц, которые приехали позже.

Антонина еще в машине заботливо предупредила его, что Жанки не будет ни здесь, ни на кладбище.

— Она и так каждый день на могилку-то дочкину ходит. А в церковь она потом одна как-нибудь придет, да и дома ей сегодня нужно за всеми присмотреть, приготовить все как надо…

Как ни уговаривала его чета Панасенко, Глеб с ними не пошел.

— Муторно мне и так, без этих завываний…

Почти сразу же из-за тяжелых дверей выскочил и Виталик.

— Ну его, темно там. Говорят, что минут на сорок вся эта процедура растянется, может, и на час.

По пронзительно голубому небу стремительно летели куда-то белые облака. Ветром пригибало вершины высоких берез, безо всякого особенного порядка и принуждения расположившихся давным-давно вокруг церквушки. Впрочем, внизу, ближе к траве, было безветренно и тихо.

Стены старого здания, единственного, которое помнил здесь Глеб, совсем недавно аккуратно выкрасили розовым цветом, резные колонны по углам и оконные наличники выбелили. Именно в этом здании, судя по потертому асфальту и расхоженным к нему тропинкам, всегда и проходили многочисленные церковные службы. Рядом возвышалась новая, белая с золотом, колокольня, нижние окна которой были заколочены рваными кусками фанеры. Около боковой двери новостройки все еще стояли большие баки с краской и остатки строительных лесов.