Анатолий Горбов - Плохие привычки

В конце концов он повез бедную секретаршу после работы в ветеринарную лечебницу. Где подкупленный им ветеринар успокоил впечатлительную девушку. И вколол какие-то безопасные собачьи витамины, сказав, что этого будет более чем достаточно для профилактики бешенства.

То ли из-за нервного стресса, то ли из-за побочного эффекта витаминной инъекции Аллочка тоже нарушила свои поведенческие стереотипы. И вечер закончился для Георгия в уютной секретарской постели — именно там у Жоры возникли первые сомнения по поводу того, что Алла не обратила никакого внимания на его недавние поглаживания и тисканья в коридоре третьего этажа.

Безумства любовных утех, захлестнувшие их, имели место после 12 ночи, и педантичному Жоре пришлось отнести этот подвиг к следующему дню — и очень хорошо, ибо в тот день его сил не хватило бы даже на альтернативную дорогу домой.

И тогда у Жорика появилось второе сомнение насчет Аллочки, а именно: действительно ли она не видела его, убегающего после «укуса»? Первый раз в жизни Жора почувствовал, будто ему искусно отомстили, высосав из него все соки до капли. Стоит ли говорить, что такая месть ему ну очень сильно понравилась?

Аналитик, в отличие от нас с Мишкой, выглядел замечательно. Как всегда, гладко выбритый, с румянцем на щеках и улыбкой на них же, он встретил меня укоризненным взглядом.

— Что, тяжко, молодежь и подростки, водку пьянствовать и безобразия творить?

— Такого у меня не было… Не все хорошо помню, — я лукавил. Кое-что я не то что плохо помнил, не помнил вообще.

— Вечером тошнило?

— Нет, утром, — при воспоминании об этом мне захотелось обратиться к фаянсу с пламенной речью.

— Утром не считается. Поздравляю с окончанием первой фазы алкоголизма. Отсутствие рвотного рефлекса, фрагментарная память плюс толерантность к внушительным дозам алкоголя — первая ступенька. Вторая — запои, разрушение семьи и социального статуса. Третья уже не лечится.

Я ошарашенно смотрел на Жору.

— Не пугайся. В России 80 процентов взрослого мужского населения находится в алкогольной зависимости. У меня вторая — я без пива утром себя румяным не ощущаю. Но реакция правильная. Тебе еще детей рожать. Да и красотуля твоя, Ирка, с пьяницей жить не будет. Дать телефончик знакомого нарколога? Он тебя по льготной цене закодирует.

Я изображал глазами максимально достижимые круги.

— Шучу. Все не настолько плохо. Вчера ты был просто в ударе. Еще несколько десятков таких ударов — и будешь работать не программистом, начальником водокачки средних размеров. Ну, или уйдешь в богему, — здесь Жора несколько оживился. — Давай пообщаемся, как художник с художником? Ты рисовать умеешь, как говорил Ильф с Петровым?

— Ильф с Петровым не говорили про «художник с художником». Эта фраза была в фильме, где Миронов с Папановым, а в книге ее нет, — я был растерян. — А рисовать не умею.

— Не суть. Жалко, что рисовать не умеешь. Смотри, — Колузаев протянул набросок. С него улыбалась Настя. Казалось, серый грифель исхитрился и даже подсинил ей глаза.

— Здо́рово! Подари!

— Это для каких опытов? — сощурился Жора.

— Это когда Ирка будет снимать с меня скальп, вопя на всю площадь Пасечников: «Чья губная помада на воротнике?», я предъявлю портрет руки неизвестного Жорика.

— Шутка… — замялся он, я успокаивающе махнул рукой:

— Ладно, проехали. Как там у вас с Аллочкой?

Обедать я поехал на машине, хотя все излюбленные кафешки были недалеко. Так, на всякий случай. Проверить свою водительскую профпригодность после алкогольного стресса.

Как всякого преступника, меня тянуло на место преступления. Я очень быстро оказался «У Рыцаря» и, немного волнуясь, вошел внутрь. Точнее, попытался.

Заведение не работало. Оказывается, вчера ночью, уже после того, как ребята покинули это уютное гнездышко, сюда нагрянула полиция. Искали наркотики, но ничего не нашли. Забрали кое-кого из персонала, в том числе и бармена. Уставшая от бессонной ночи официантка, которая обслуживала меня раньше, больше ничего не знала.

Пришлось перекусить в соседней закусочной. Впрочем, я не сильно пожалел — «У Рыцаря» были великолепные вторые блюда, а на супчиках они не специализировались. Я же отведал первоклассный горячий хаш — и в желудке моем затеплилась жизнь. Правда, это стоило моей физиономии сильного покраснения и легкой испарины. Но краска вскоре улеглась, и я с наслаждением выкурил сигаретку за чашкой кофе, в общих чертах осознавая, как приятно было обезьяне становиться человеком.