Мэри Кларк - Каждый твой вздох

– Райан, мы же договорились взять день на размышление. Тебе не следовало обращаться к Бретту через мою голову.

– Мне очень жаль, Лори. – Однако ему явно не хватало искренности. – Я видел, как ты вчера смотрела на Айвана. Ты ему не поверила.

– Ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы понимать, о чем я думаю, Райан. Как бы то ни было, я вчера навела кое-какие справки и выяснила, продолжается расследование или нет. – Она не собиралась рассказывать ему, что важные звонки сделал ее отец. – В любом случае, я намерена начать расследование. А делать поспешные выводы и затевать силовые игры с боссом не лучший способ завести здесь друзей.

– Со всем уважением, Лори, заводить друзей не главная моя задача. Айван будет здесь через пятнадцать минут. Он готов рассказать нам о других подозреваемых.

Айван занял треть длинного низкого кожаного дивана, стоявшего в ее кабинете под окном, и принял позу, которая в сознании Лори всегда ассоциировалась с так называемыми альфа-самцами: колени расставлены в стороны, ступни плотно стоят на полу, чтобы занимать как можно больше пространства.

Он рассказывал им о своей последней встрече с Вирджинией Уэйклинг.

– Она выглядела такой красивой в ту ночь. Я даже не ощущал разницы в возрасте. Обед только что закончился, и на сцене шли приготовления к музыкальным номерам. Насколько я помню, было что-то около девяти тридцати. Мы пробирались через зал – экспонаты расставили вокруг Храма, – добавил он, имея в виду гигантский египетский экспонат, «Храм Дендур». – Джинни пользовалась большим успехом. Мне оставалось лишь кивать и здороваться. Но когда директор музея разговаривал с Джинни, его жена имела обыкновение затевать беседу со мной. Я рассказал ей, что работаю тренером, и она задавала мне бесконечные вопросы, сравнивая пилатес с йогой, а работу с гантелями с комплексными упражнениями. Когда ей это надоело, я уже не смог найти Джинни.

– А где вы находились, когда узнали, что она мертва?

– В главном зале. Я отправился туда после того, как не нашел ее в Храме. Я продолжал искать Джинни, когда какая-то женщина крикнула что-то про женщину в синем платье. И я сразу почувствовал: с Джинни что-то случилось. Позднее охранник сказал, что она попросила пропустить ее на крышу, хотела подышать свежим воздухом. Должно быть, кто-то поднялся за ней по лестнице и столкнул вниз.

– Вы сказали, что у вас есть мысли о том, кто это мог быть, – сказала Лори.

– Вы спросили меня вчера: если не я убил Джинни, тогда кто?

– Я всегда задаю этот вопрос, когда мы начинаем работу над новым сериалом.

– Ну, для начала, вам следует изъять «если» из вопроса. Я невиновен.

И вновь Лори подумала, что он гораздо больше хочет обелить свое имя, чем найти истинного убийцу Джинни.

– Мы знаем, что так и есть, – вмешался Райан.

Лори проигнорировала его слова и снова обратилась к Айвану:

– Вы сказали: «для начала». Что еще вас беспокоит?

– Я хочу, чтобы вы понимали, что я не испытываю удовольствия, показывая пальцем на других людей. Мне они далеко не безразличны, пусть семья и не испытывает ко мне дружеских чувств.

– Справедливо, – сказала Лори.

Айван сделал глубокий вдох, словно собираясь с силами, чтобы произнести следующие слова.

– Последние три года я без конца задавал себе этот вопрос, и могу найти только одно объяснение смерти Джинни: ее убил кто-то из семьи. Они все меня ненавидели, – продолжал Айван, и Лори видела, что ему трудно говорить. – Они меня презирали. Испытывали отвращение. Возьмите словарь синонимов и выберите любое слово. Они смотрели на меня так, словно я недочеловек. Я изо всех сил старался добиться их одобрения. Но любые мои замечания – это красивое платье, сегодня прекрасный день – они высмеивали или молча закатывали глаза.

– Кого из членов семьи вы имеете в виду? – спросила Лори.

– Картера, Анну и Питера. Все трое объединились во фронт презрения. – Лори узнала имена из некролога Вирджинии. Картер, ее тридцативосьмилетний сын, очевидно, не был женат на момент смерти матери. Анна, дочь, двумя годами младше брата. Питер муж Анны. Она записала имена в блокнот, лежавший у нее на коленях. Тон Айвана смягчился. – Ну, хотя бы ее внуки, Робби и Ванесса, хорошо ко мне относились, но они были совсем маленькими – стоило мне подхватить их на руки и покружить – и я сразу стал лучшим другом.

Он печально улыбнулся своим воспоминаниям о детях, которые могли бы стать его приемными внуками, если бы все сложилось иначе.