Питер Джеймс: Провидица

– Говорит капитан Уолкер. – Его компанейский тон тоже был ей неприятен. Послышались гудение, скрежет и громкий щелчок. – Мы начали снижение и рассчитываем быть в аэропорту Софии через двадцать минут. В Софии холодно – плюс один градус по Цельсию и идет снег. Надеемся, что полет вам понравился и что ваше пребывание в Болгарии будет приятным. От имени экипажа хочу поблагодарить всех вас за то, что вы выбрали «Чартэйр». До новых встреч!

Голос пилота звучал устало, по-военному – типичный отставник королевских ВВС. Наверняка ему приходилось делать над собой усилие, чтобы говорить дружеским тоном, делать вид, что его не утомил чартерный рейс, что перевозка очередной партии туристов на дешевый курорт не нагоняет на него тоску.

Над сиденьем впереди появилась голова маленькой девочки.

– Привет, – произнесла она.

– Привет, – ответила Сэм.

Голова девочки исчезла, до Сэм донеслось хихиканье.

– А я сказала «привет» тете, которая сидит сзади!

Пот струился по лицу Сэм, к горлу подкатывала тошнота. Она отстегнула ремень, перелезла через пустое кресло рядом и на нетвердых ногах пошла по проходу к туалету, придерживаясь за спинки кресел, чтобы не пуститься бегом. Она опасалась, что стюардессы остановят ее, но они разбирали товары, приобретенные в зоне дьюти-фри, и ничего не видели.

Продолжая дрожать, Сэм добралась до передней части самолета и с удивлением увидела, что дверь в кабину экипажа открыта. Уставилась на оранжевые циферблаты, на командира корабля и второго пилота, которые в белых рубашках сидели на своих местах.

Второй пилот повернул голову к капитану, и Сэм отчетливо услышала его голос:

– Дерек, тут явно что-то не так.

Капитан щелкнул переключателем перед собой и заговорил громко, внушительно:

– Говорит «Чартэйр» шесть-два-четыре. Пролет точки начального этапа захода на посадку.

В ответ сквозь треск раздался голос, резкий, металлический, с сильным акцентом:

– «Чартэйр» шесть-два-четыре. Говорит диспетчерская Софии. Подтверждаем пролет точки. Полоса два-один. Видимость всего двести метров – проверьте ваш посадочный минимум.

– Диспетчерская Софии. Говорит «Чартэйр» шесть-два-четыре. Подтверждаю полосу два-один.

Капитан подался вперед и проверил показания приборов. Второй пилот оглянулся. Она увидела его озабоченное лицо, словно бы скованное ледяной пленкой.

Динамик затрещал снова, она услышала взволнованный голос:

– «Чартэйр» шесть-два-четыре. Видим вас на радаре. Вы летите слишком низко. Повторяю: слишком низко. Немедленно наберите высоту семь тысяч футов.

– Мы и так на семи тысячах футов, – устало, но подчеркнуто спокойно ответил капитан. Небось подумал: «Неужели авиадиспетчер заразился тем же иррациональным страхом, что и второй пилот?»

– Мы видим вас на радаре, – настаивал диспетчер. – Ваша высота четыре пятьсот. Проверьте установку вашего высотомера. – Его голос от возбуждения и паники задрожал. – Набор высоты. Немедленно! Заход на посадку прекратить. Повторяю: прекратить заход на посадку!

– У меня оба высотомера показывают семь тысяч футов. Проверьте отметку высоты на вашем радаре. – В спокойном голосе капитана сквозило раздражение.

– Набирай высоту, Дерек! – прокричал второй пилот. – Там же горы, черт побери! Что ты творишь? Набирай высоту, тебе говорят!

– Все в порядке. Высота рельефа пять тысяч.

Дверь туалета перед Сэм со щелчком распахнулась, и она увидела человека в черной балаклаве с прорезями для глаз и рта.

Она отпрянула, а он зажал ей рот рукой в черной перчатке; ее голова откинулась назад, больно ударившись о перегородку. Сэм ощутила запах кожи, новой, свежей кожи, дернула головой, пытаясь освободиться, попробовала закричать, вырваться, почувствовала спиной какой-то рычаг, и тут кожаная перчатка снова накрыла ее лицо. Она погрузилась в темноту, раздался страшной силы хлопок, послышалось шипение воздуха, а потом ее вдруг выкинуло из самолета, бешено закружило в потоках воздуха. Сэм услышала оглушительный рев ледяного ветра и двигателей, крутящихся в сумасшедшем вихре; она падала, падала, падала в бесконечную, казалось, темноту.

Потом темнота куда-то исчезла, и Сэм, словно в воде, поплыла в серой туче, она могла грести руками и двигаться сквозь нее. Она и двигалась, плыла без всяких усилий, пока не увидела вдали серебряный «боинг»: туча вихрилась вокруг него, вилась, словно лоза, а он влетал в темную громаду перед собой, которая по цвету почти не отличалась от тучи.