Анна Данилова - Париж на час

Седов

На улице потемнело, Седов машинально включил лампу. Большая, с блестящим, изумрудного цвета продолговатым плафоном, она как ни старалась, не могла добавить уюта в казенную холодноватую обстановку кабинета следователя следственного комитета.

Дело только открыто, а документов уже целая папка, и это самое начало! Можно себе представить, что будет дальше. Опросы свидетелей, результаты экспертиз, протоколы допросов…

Первым человеком, с которым Седову удалось побеседовать о жертве, была его жена, точнее — теперь уже вдова, Лариса. Задавая ей вопросы и не всегда получая ответ, Валерий предположил, что супруги жили каждый своей жизнью, хотя что-то все-таки удерживало их друг возле друга. Возможно, привычка, даже привязанность, но, скорее всего, устроенный быт, комфорт, теплая и уютная нора, куда каждый может возвратиться после пережитых страстей, чтобы прийти в себя, отдохнуть, а то и зализать раны, нанесенные кем-то другим, третьим.

Итак, супружеская пара Михаил Вершинин и Лариса, его жена. Как это ни странно, но похищенная, вернее, добытая незаконным путем женская щетка для волос из квартиры Вершининых сыграла довольно важную роль в сборе информации об этой паре. Следов Вершинина в квартире нет, не считая его крови на полу да смазанных отпечатков пальцев на ручке входной двери. А вот «пальчики» его супруги Ларисы повсюду: на посуде в кухне, в ванной комнате, в спальне… Создавалось такое впечатление, будто бы Лариса вообще там проживала, пользовалась зубной щеткой, касалась мыльницы, дверных косяков, чашек и рюмок, ручек буфета и сахарницы, некоторых предметов интимного характера, точнее, сексуального, которых было немало в спальне. Что она, такая чистая с виду женщина, могла делать в этой берлоге разврата и грязи? Только одно — встречаться там со своим любовником. Или любовниками. Может, это она снимала эту квартиру для встреч? Но тогда что помешало ей превратить эту квартиру в уютное чистое гнездышко?

Так рассуждал Седов поначалу, до того, как второй раз допросил хозяйку квартиры — Катю.

— Да, я сдавала квартиру, но не этому мужчине… — Лицо Екатерины Рыжовой, белое в тот момент, когда она увидела распростертое на полу тело мужчины, порозовело, она часто задышала. Все, кто видел ее в этот момент, подумали, что ей стало плохо, что еще немного и она лишится чувств. Алик Гарин даже потянулся к своему чемоданчику за нашатырем.

— А кому? — Седов вывел ее из комнаты в кухню, усадил за стол. Со стороны могло показаться, что это он хозяин, а не наоборот, настолько неуверенно она себя вела в собственной квартире.

— Его зовут Иван, фамилию не знаю.

Она сидела напротив Валерия и хлопала густо накрашенными ресницами. Ярко-оранжевая помада на губах была слегка размазана. Большие черные глаза смотрели испуганно.

— Я правда не знаю, я паспорт не смотрела. Он показался мне таким серьезным человеком, солидным. Денег вперед дал за полгода. С чего бы мне интересоваться его фамилией? Вы же понимаете меня?

— Как вы с ним связываетесь?

— Он просто переводит мне деньги на карточку, вот и все. Хотя… Постойте! Я вспомнила! Его фамилия Халин.

— Вы все-таки видели его паспорт?

— Нет, конечно. Просто однажды, когда я пришла сюда, мне нужно было взять кое-что с антресолей, я увидела на зеркале… Ох… зеркала-то нет…

Она приподнялась со стула, чтобы выглянуть в прихожую и проверить, не ошиблась ли она. — А куда оно делось-то?

— Так что вы увидели на зеркале?

— Надпись! Кто-то написал красной помадой: «Ваня Халин — дурак!».

— И как вы думаете, кто это мог быть?

— Да откуда ж мне знать? — фыркнула она, отворачиваясь от Седова. — Женщина, кто ж еще!

— И вы запомнили такую сложную фамилию?

— Так я же сфотографировала ее.

— Зачем?

— Чтобы показать Миле, — густо покраснела Катя. — Подружке своей. Просто так. Потому и запомнила.

— А у вас сохранилось это фото?

— Думаю, да. В гугл-фото. Могу найти.

— Пожалуйста. И как давно это было?

— Примерно с неделю тому назад.

— А что вам показалось интересным в этой надписи?

— Честно?

Тут она усмехнулась, проворно достала из кармашка своего платья маленькую пачку сигарет, зажигалку и закурила.

— Здесь хоть какая-то движуха. Какие-то отношения. Чувства. Любовь. Ненависть…

— Ненависть? — перебил он ее. — С чего вы взяли?

— Так его же убили!

— В смысле? Кого?

— Как кого? Мужика этого… Думаете, он здесь оказался случайно? Уж точно связан как-то со всеми теми, кто бывал здесь, в этой квартире.