Фрауке Шойнеманн - Агент на мягких лапах

– Хм, – Том снова почесал в затылке. – Возможно, дело тут не в любви, а в интересном вопросе, сколько времени наш дорогой Вадим проведет за решеткой. Если он докажет, что только помогал твоей маме, его наверняка накажут не так строго. Значит, мы должны доказать, что Вадим занимался контрабандой в одиночку. Так?

– Да, – хором ответили мы с Паули.

– Слушай, – обратился я к Паули, – вчера ты сказала, что мы должны устроить Вадиму ловушку. Но тогда мы еще не знали, в чем именно его обвиняют. А теперь мы это выяснили. Может, ты что-нибудь придумаешь?

– Верно, Паули, ты хотела это сделать еще вчера. А теперь все будет проще! – В глазах Тома сверкнули огоньки азарта.

– Вы правы. Дайте-ка подумать.

Какое-то время мы сидели молча. Потом Паули подпрыгнула:

– Придумала! – Она усмехнулась, но рассказать отказалась.

– Ну, Паули, ну скажи! Не тяни время! – Том ткнул ее в бок. – Раз уж ты у нас супербыстрый аналитический мозг, ты не должна нас мучить без необходимости.

– Ладно. Я думаю, надо сделать так, чтобы Вадим снова начал заниматься контрабандой сигарет. Тогда мы сфотографируем его и покажем снимки полиции. Так мы докажем, что Анна вовсе не глава банды контрабандистов и что Вадим ее оклеветал. Все просто!

– Конечно, очень просто! – насмешливо возразил Том. Таким тоном, как будто он сомневался в том, что сказал. Меня это не удивило. Я тоже сомневался. Каким образом мы заставим Вадима опять заняться контрабандой?

– Не смотрите на меня так мрачно! – Паули все еще усмехалась. – Лучше послушайте, что я придумала.

– О’кей, – кивнул я. – Давай выкладывай поскорее!

– Итак: если Вадим зарабатывал на сигаретах так много денег, то он займется этим снова, если подумает, что сможет совершить хорошую сделку. Прежние сигареты конфисковала полиция. Значит, сначала он должен получить новые. Так он и поступит, если будет знать, что сможет их быстро продать. То есть если кто-то закажет их у него, понятно? Мы должны сделать вид, будто хотим купить у него сигареты. Тогда он их привезет и мы сможем это сфотографировать.

– Но как же мы сделаем заказ? – На этот раз засомневался я. – Ведь мы не можем просто так ему позвонить. Я уж точно, потому что он меня знает. И к тому же он не продаст сигареты детям. Он сразу заметит, что тут дело нечисто!

Паули засмеялась:

– Кто тебе сказал, что он нас увидит, когда мы будем заказывать эти дурацкие сигареты? Мы позвоним ему и исказим голоса. Когда он даст нам знать, что сигареты получены, мы тайком проберемся к нему. Наверняка у твоей мамы есть ключ от той квартиры.

Я пожал плечами:

– Не знаю. Может, конечно, и есть. Надо посмотреть.

– И нам нужен телефон Вадима. Ты его знаешь? – спросила Паули.

– Нет, не знаю.

– Но ведь ты там жила, – удивился Том. – Ты должна знать, как можно найти этого типа.

– Э-э… я… нет. Я не знаю. Но я выясню. – Уф, еще парочка вопросов на эту тему – и я буду крутиться как уж на сковородке. Я решил пока закончить этот разговор:

– Паули, твоя идея просто классная. Я приду домой и сразу найду номер его телефона. И ключ тоже посмотрю. А потом мы сразу приступим к операции. Согласны?

Том и Паули с воодушевлением кивнули. Я надеялся, что не разочарую их и действительно найду и ключ, и номер телефона Вадима. Это будет нелегко. Ведь я не могу спросить об этом Анну. К тому же она ужасно злится на меня из-за той глупой истории с майкой. И хотя Кира тогда ловко направляла меня во время серьезного разговора с ее матерью, я моментально лишился доверия Анны, и она уже не могла гордиться дочерью, как раньше.

Ну что за невезение! И почему так жутко сложно быть ребенком?

Дома меня уже с нетерпением ждали. Конечно, Кира. Я едва не споткнулся о нее, когда вошел в квартиру.

– Ну наконец-то! – взволнованно мяукнула она. – Я уж заждалась тебя.

– Я был в школе. Всего-навсего. В настоящее время мне приходится ходить туда каждый день – из-за тебя, если ты забыла об этом!

– Ну ладно, я это так, не со зла. Но тут сейчас назревает что-то неприятное, и я, будучи кошкой, ничего не могу с этим поделать.

– В чем дело? Что-то случилось?

– Мама находится на грани нервного срыва. Недавно опять звонили из полиции. И теперь она плачет и говорит по телефону с тетей Ольгой. По-русски! Она так делает только в чрезвычайных обстоятельствах, то есть когда уже по-настоящему горит!