Фрауке Шойнеманн - Спасти Одетту

– Как уже было упомянуто ранее, меня зовут Уинстон Черчилль. Я вместе с семьей приехал на выходные в усадьбу семьи Шульце-Науманн. Профессор Вернер Хагедорн собирается вступить в брак со своей очаровательной невестой Анной Коваленко, по какому случаю и устраивает здесь праздник. В общем, в этом имении я гость, и беседовать с тобой мне совершенно недосуг.

Ну вот, куда уж яснее – теперь до него наверняка дойдет, подумал я и отвернулся от Серого. Кроме того, я решил временно приостановить свои изыскания. След все равно уже остыл, да и этот серый толстяк не сводил с меня своих глуповатых глаз, так и сверлил взглядом – разве в таких условиях сосредоточишься на важном?

– Ты куда? – крикнул Серый мне вслед, когда я направился к выходу из манежа. Это его, конечно, совершенно не касалось – но я, будучи вежливым котом с превосходными манерами, все же на секунду задержался у двери.

– Тут для меня темновато. Поэтому я собираюсь пойти к семье и осмотреть номер, в котором нас разместили.

А то ведь Серый, чего доброго, еще возомнит, что я в этой вонючей деревне, подобно ему, буду ночевать в каком-нибудь пыльном стойле или на кишащем пауками чердаке сарая.

Покачав головой, Серый едко промяукал:

– Ты, конечно, тот еще хлыщ, настоящий городской недотепа и зазнайка, но у нас, деревенских кошек, принято держаться своих и помогать друг другу. Так что, хлыщ, раскрой-ка свои уши пошире и слушай, что я тебе скажу. В округе с недавних пор орудует охотник на кошек. Мы кое-кого подозреваем, но убедительных доказательств пока нет. Так что ступай-ка ты к своим людям, наверняка таким же прилизанным и надменным, как ты сам, и не высовывай носа с дивана, если не хочешь невзначай лишиться наманикюренного когтя, а то и одной из девяти твоих кошачьих жизней.

Сказав это, он словно испарился – а я на мгновение застыл в полном изумлении. Определенно не от страха и не потому, что вся эта речь с угрозами произвела на меня хоть какое-то впечатление. Нет, я на секунду остолбенел, словно пораженный молнией, от мысли, что моя любимая Одетта лежит там совсем одна на соломенном тюке, в то время как я тут взялся расследовать дело, которое меня в общем-то совершенно не касается. Какая мне разница, что там напугало этого Рико.

В ту же секунду я выбежал из манежа и молниеносно пересек двор, краем глаза успев заметить, что к Лукасу и Кире присоединилась еще одна девочка. Они втроем стояли возле паддока этого Булли и его приятеля Валли и о чем-то беседовали. Кира сияла такой счастливой улыбкой, словно находилась не в конюшне, а посреди райского сада. Видимо, тема верховой езды все еще себя не исчерпала – догадался я. Но в тот момент я никак не мог этим заняться. Да и пока она не вдела ногу в стремя, еще можно улучить момент и попытаться раз и навсегда отговорить ее от этой затеи.

Сейчас же мне первым делом нужно было добраться до Одетты и обеспечить ее безопасность. Хоть я и не принял слова серого толстяка всерьез, но рисковать все же было ни к чему!

– Одетта, привет, как ты, Одетта… и как там наши малыши? Все в порядке? – издалека принялся кричать я в сторону соломенного тюка.

Но напрасно. Тишина была мне ответом.

От тревоги у меня бешено забилось сердце и засосало под ложечкой. Только бы ничего не случилось!

Святые сардины в масле, ну зачем я оставил ее одну! Как я мог?! От досады я готов был впиться зубами в кончик своего хвоста.

Не мешкая ни секунды, я запрыгнул на тюк и – о счастье! – сразу обнаружил мою прекрасную Одетту. Она лежала там, свернувшись клубочком, и спала. Мордочка ее выражала полную безмятежность. Если глаза мне не лгали, она даже улыбалась во сне. Наверное, ей снился я или шестеро наших деток, которые вот-вот увидят свет.

Я осторожно уселся рядом с ней и решил, что с этих пор ни на секунду не выпущу ее из виду. Ведь если хорошенько подумать, тот странный звук был похож на щелчок охотничьего ружья. Как будто его перезаряжали. Клац-клац!

Ладно-ладно, положим, я не так уж часто слышал, как перезаряжают охотничье ружье. А если уж совсем начистоту, никогда не слышал. Но я ведь не лишен воображения и вполне могу представить, как это звучит.

– Уинстон? – раздался заспанный шепот рядом со мной. – Ты уже давно тут сидишь?

Одетта сладко потянулась. Она все еще была несколько вялой, но уже заметно отдохнувшей – это читалось в ее глазах.

– Не очень, любимая, не очень, – откликнулся я.

Она потянулась ко мне своей бархатной лапкой:

– Но ты не должен охранять мой сон.