Фрауке Шойнеманн - Спасти Одетту

– А откуда же ты все это знаешь, если не имеешь к этому отношения? – допытывался я.

Я все еще не был уверен, можно ли ему доверять. Хотя он показался мне честным парнем. И действительно смахивал на полёвку. Надо признать, впрочем, что полёвок я никогда не видел. Но примерно такими их себе и представлял. Была в нем какая-то близость к природе, что ли.

– У меня все в порядке со слухом, а о том, что заварилась какая-то склока между дворовыми кошками и мышами, болтают повсюду. Вроде бы все дело в защите территории. В каком-то стародавнем соглашении между мышами и кошками, которое кошки неоднократно нарушали. И теперь мыши решили отомстить. Полагаю, взять кошку в заложники – часть их плана мести. По крайней мере, такие ходят слухи.

В заложники?! Одетта – заложник?! В споре за территорию между кошками и мышами?! Бедная моя, милая, прекрасная Одетта!

Приехать на природу в надежде, что наши детки появятся на свет в тишине и покое, вдали от суеты большого города, – и оказаться втянутыми в кошачье-мышиные распри! Уму непостижимо!

– Ты должен показать мне, где они прячут Одетту, – взмолился я. – Прошу тебя. Неужели семья для тебя пустой звук?!

Фред подернул носом, его длинные усы вздрогнули.

– Но ведь так я поставлю себя под удар. Представь, что будет, если дворовые мыши проведают, что это я отвел тебя в укрытие. По головке меня за это не погладят, сам понимаешь. И кто тогда позаботится о моем потомстве?

Я тяжело вздохнул. Признаться, мне было совсем не по душе то, что приходилось делать.

– Фред, ты мне нравишься, никогда бы не подумал, что скажу такое мыши, но ты вроде бы хороший парень. И мне будет очень больно, если придется сделать больно тебе.

– Ты меня шантажируешь, что ли? – недоверчиво пискнул Фред.

– Мне не хочется этого делать, правда не хочется, но ты просто не оставляешь мне выбора. Так что, ты отведешь меня к Одетте добровольно или мне…

– Хорошо-хорошо, ладно, – перебил меня Фред. – Но уговор такой: я только примерно покажу тебе, куда идти, и сразу же убегу. А если тебя кто-нибудь когда-нибудь спросит, знаешь ли ты меня и разговаривали ли мы о чем-нибудь, ты станешь все отрицать. Договорились?

Договорились! Что ж, это логично. Впрочем, расскажи я, что беседовал с мышью и заключил с ней уговор – разве кто-то бы мне поверил? Святые сардины в масле, вот уж не думаю!

– Что это ты тут делаешь, Уинстон?

Ты что, поймал мышь? – Кира смотрела на меня широко распахнутыми от удивления глазами.

Чертов бутерброд с тунцом! Все-таки она нас обнаружила. Кажется, она не в духе, по крайней мере, вид у нее какой-то… очень уж строгий! Наверное, это потому что она одета совсем иначе, не так, как обычно. Вместо привычных джинсов и кроссовок на ней блузка и юбка, а волосы забраны наверх и уложены в прическу. Точно, все дело в этом: у нее такой строгий вид, потому что она уже переоделась к свадьбе. Чтобы показать свои добрые намерения, я, втянув когти, нежно погладил Фреда лапкой по спине – пусть Кира видит, что этому мелкому существу ничего не грозит.

– Немедленно прекрати обижать бедную мышку! Злой, злой кот!

И все-таки дело не только в шмотках – Кира и правда не в духе, понял я. Она схватила меня за шкирку и оттащила от Фреда. Ай-ай! Я же не собака! Фред запищал так, будто ему довелось пережить ужасные мучения. Ну погоди у меня! Повернув к нему голову, я зло на него зашипел:

– А ну не прикидывайся, будто я сделал тебе больно! Решил, сейчас надавишь на жалость и отвертишься от нашего уговора? Сильно ошибаешься! Я сейчас объясню Кире, как на самом деле обстоят дела!

Фред прекратил пищать и вместо этого злорадно засмеялся:

– Ага, точно! Кот объяснит девочке, что собирается куда-то пойти в компании мыши, чтобы вызволить другую кошку из лап других мышей. Ты бредишь, что ли, черный?

Мяв! Какая неслыханная наглость! А я только что переживал, как бы ненароком не поцарапать этого мелкого засранца! Вот попадется еще мне в лапы – уж я больше когти втягивать не буду, клянусь своей когтеточкой!

Я вывернулся у Киры из рук, упал ей под ноги и принялся обвинительно мяукать. При этом я все время указывал на Фреда и старался всем своим видом выразить возмущение. Мы ведь с Кирой родственные души, и я очень надеялся, она поймет, что я хочу пожаловаться.