Алексей Лебский - Кай и Герда [СИ litres]

– Я говорила с шефом, он отпустит меня на две недели.

– Отлично, одиннадцатого вылетаем. Но обратно двадцать первого января ты вернешься одна, мне придется задержаться. Есть дело.

– Тебе предложили работу? Пробы?

– Можно и так сказать.

– Я рада за тебя. Пойдем отсюда, тут холодно, я начинаю замерзать. Они вошли в здание лаборатории и поднялись на лифте на четвертый этаж.

– Я должна еще поработать немного, а потом, если хочешь, можно поехать ко мне. Хочешь кофе?

– Угу.

– Ты такой смешной и немногословный.

Он притянул её к себе и поцеловал в губы.

– Почему ты не хочешь заниматься с лошадьми? Можно было бы найти тебе работу здесь.

– Я люблю, но не понимаю их. Если честно, немного боюсь.

– Не может быть, чтоб ты и чего-то боялся?

– Высоты не боюсь, людей и лошадей боюсь. У них характер, ты сама сказала.

Она засмеялась:

– Ты очень милый и смешной. Мне с тобой ничего не страшно. Она наполнила кофеварку водой и зарядила рожок. Заработал компрессор и в фарфоровую кружку потекли струйки кофе. Кофе был вкусный, с плотной кисленькой пенкой.

– Посиди и посмотри журналы, я через полчаса освобожусь.

Рената ушла в лабораторию, а он остался ее ждать. Он ничего не сказал ей про ампулу, которую стащил из её аптечки. Если она заметила и спросит, придется соврать, что случайно уронил её и разбил. Нет, может, положить незаметно на её место похожую ампулу? Лучше ничего не говорить, надеюсь, никаких неприятностей не будет. Их самолет одиннадцатого вылетает через Цюрих в Неаполь. В Цюрихе он снимет деньги в банкомате, кредитная карта уже у него в кармане. А потом десять прекрасных дней в Неаполе и Амальфи с Ренатой.

Станок в маминой комнате для занятий. Мои мышцы болят от растяжек. Я уже дышу тяжело и жду, когда она скажет:

– На сегодня хватит, можешь заняться гантелями.

Но она так не говорит и мы продолжаем отрабатывать шпагат. У мамы все отлично получается, она тонкая и гибкая. Мне же кажется, будто что-то вот-вот лопнет внутри. Я стискиваю зубы и не подаю виду, что устал. Пытка продолжается еще десять минут.

– Можешь идти погулять, еще немного, скоро начну готовить тебя к программе наконец, говорит мама и направляется в ванную комнату. Несколько секунд я сижу на полу и прихожу в себя. За окном лето, мои друзья играют во дворе в пинг-понг. Чудесный солнечный день. Я надеваю треники и любимую черную футболку с яркой надписью “The Who”. Я смотрю на себя в большое зеркало у станка, влажные от пота волосы спутались и не хотят расчесываться. Ну и ладно, я и так хорошо выгляжу, – решаю я, выскакиваю из квартиры и бегу к друзьям. На скамейке у теннисного стола только четверо Вишко, Данир, Конрад и Алина. Марцела играет в паре с Айлой. Марцела – самая старшая из нас, ей уже 12. Айле, как и мне, десять лет. Я занимаю очередь, а поскольку на скамейке все занято, повисаю рядом на турнике. Делаю несколько упражнений, не задумываясь, на автомате. Теперь на Марцелу никто не смотрит. Никто не может повторить то, что я вытворяю на перекладине. Айла открывает рот, отвлекшись на меня и пропускает мяч. Данир, Конрад, Айла и я ходим в обычную среднюю школу, Марцела в английскую гимназию. Она, конечно, задирает нос, но на самом деле, ей хвастаться нечем. Никаких способностей у девчонки нет. Айла отзывает меня в сторонку:

– Смотри, что у меня есть, – она достает из сумочки пачку сигарет “Мальборо”,– хочешь попробовать?

Я не хочу, но из солидарности иду за Айлой. У нас есть секретное место за каменными глыбами в старом парке. Отец мне рассказывал, что здесь во время войны стояли оборонительные сооружения. Сейчас эти камни глубоко вросли в землю, покрылись мхом. Сегодня воскресенье, но в этой части парка всегда безлюдно. С помощью зажигалки Айла лихо запаливает сигарету, глубоко затягивается, и тут же заходится в кашле. Я пробую осторожно, но тоже начинаю кашлять. Не понимаю, зачем взрослые курят? Я затягиваюсь еще, голова начинает кружиться.

– Что-то мне не нравится, – честно признаюсь я, – а у тебя мятных леденцов нет? Мама унюхает, будет ругать.

– А у меня мама уехала в командировку, а папа не почувствует, он сам курит. И леденцов у меня нет.

– Плохая привычка, – замечаю я.

– Точно. Айла всегда соглашается со мной, а Данир или Алина обязательно бы начали спорить. Я смотрю на свои старенькие наручные часы. Уже два часа дня.

– Папа меня будет искать, – заявляет Айла. Я обещала, что буду учить уроки, а на завтра много всего задали.