Людмила Грицай - Дыхание мегаполиса

— А что это за фотография здесь висела, вы случайно не помните? Да, вот тут, на благодарственной грамоте для вас написано «Детский театр „Созвездие добра“». А вот фотографии нет. Вы ее сами случайно не снимали?

— Да нет. Не снимала. Не снимала, потому что люблю порядок во всем. Зачем мне дырка вместо фотографии. Но я уже не помню этого диплома и самого этого театра. Знаете, забот так много… целый день крутишься — вертишься…

Рассказ о собственных заслугах неожиданно придал Подколесиной уверенности в собственных силах. Она вальяжно, не снимая пуховика и шапки, так как в кабинете было холодно, уселась в свое рабочее кресло, кивком приглашая Владимирова сеть на стул. Майор понял, что сейчас ему нужно успеть донести до потерпевшей важную информацию.

— Светлана Петровна, — начал он. — Преступление, которое было совершено против вас не совсем обычно. Это не похоже на почерк преступников, которые стремятся к наживе, это больше напоминает личную месть. Поэтому злоумышленника или злоумышленников нужно искать среди вашего окружения. Послушайте, вероятнее всего, события развивались в следующей последовательности: кто-то украл из гардероба театра ваше манто, скорее всего, для того, чтобы отвлечь ваше внимание. Затем преступник вышел на улицу и сел в ваш автомобиль. Потом он приехал сюда, пробыл тут около часа, поджег квартиру и скрылся. Доехал до города, поставил машину в безлюдное место, оставил в ней ваше манто и поджог теперь уже автомобиль. Корысти никакой не заметно. Но, может быть, в квартире у вас что-то пропало, может быть, действия преступника имели еще какую-то подоплеку?

Подколесина выслушала его с непроницаемым лицом.

— Личная месть, — усмехнулась она, — много их таких, кто готов мстить. Низкие люди. Разве всех их упомнишь. Нет, ничего у меня не пропало, если не считать этой фотографии. Убрать сама я ее не могла. Я была тут утром вместе с моим мальчиком, не пропало ничего, все проверила.

— Простите, — прервал ее Владимиров, — вы были тут с сыном?

— У меня нет сына, — холодно отрезала Подколесина. — Я свободная сильная женщина, у меня могут быть и друзья, и поклонники. Это мой коллега: толковый и исполнительный парень. Мы все осмотрели: ничего не пропало. Но если меня хотели ограбить, чтобы разозлить, а потом просто все сжечь, то этим людям не удастся причинить мне моральные страдания. Я их из-под земли достану, а вывести из себя саму Подколесину у них ни за что не получится.

— Да, Светлана Петровна, вы сильная женщина, — спокойно отметил Владимиров.

— А что вам это нравится? Я считаю, что женщина всегда сильнее мужчины, крепче духом, хотя и мужчинам нужны женщины, а женщинам мужчины. Я люблю помогать моим молодым коллегам. Например, тот парень, что привез меня сегодня сюда с утра на своей машине. Он обходителен, умен. Высокий приятный блондин, чем-то похожий на вас. У вас вот волосы темно-русые, но глаза голубые, такие же выразительные, как и у него. И он такой же, как вы, стройный, подтянутый, спортивный. Меня такие люди всегда привлекали.

Последние слова Подколесина произнесла с каким-то особенным жаром и даже с некоторой нежностью.

Владимиров посмотрел на свою спутницу с недоумением. Порыв внезапного женского кокетства со стороны этой далеко не молодой чиновницы его удивил. И стремясь побыстрее закончить разговор, который стал приобретать какой-то неожиданный оттенок, он добавил:

— И все-таки, Светлана Петровна, вы подумайте, мне кажется, что преступник вам знаком. Иначе нам придется очень долго перебирать все ваше окружение, а это много разных людей, да и часть из них вовсе не стоит тревожить в виду их особенного положения.

Подколесина ответила ему несколько небрежным кивком. В это время в кабинет заглянул Артем и заявил о том, что он закончил свою работу. Владимиров, в душе обрадовавшийся, что они уже могут ехать обратно, стал собираться. Подколесина встала и направилась к выходу из своей квартиры.

Бессонница и мысли о работе — что может быть неприятнее ночью! А днем все это превращается в головную боль и ощущение незатихающей внутренней разбитости. Но работать было нужно. И не просто работать напоказ. Дело это чем-то привлекало Владимирова. Он чувствовал, что перед ним необычный преступник и далеко не рядовое преступление. И чем-то все это было связано с театром, который стал не просто местом преступления, но и местом начало какого-то жизненного сюжета, который майору нужно было распутать, чтобы докопаться до истины.