Людмила Грицай - Собиратели слонов

Собеседники Владимирова замолчали, майор попытался узнать еще немного, но в целом больше ничего существенного ему уже не сказали. Тогда он поблагодарил всех за помощь, попрощался и через служебный ход вышел из кафе на улицу.

Теперь предстояло посетить другой подобное учреждение, в которое Серов устроился после увольнения из этого кафе и проработал там, судя по документам, еще два года.

Минут через двадцать легкого спокойного шага Владимиров оказался в центре города около кафе, располагавшегося в отдельном современном помещении округлой формы. Кафе было украшено морской тематикой и называлось «Ассоль». Внутри оно оказалось светлым и чисто убранным. Голубые тонкие шторы, прикрывавшие окна округлой формы, мягко трепетали, на нежно бирюзовых стенах были развешены небольшие пейзажи и картины в романтическом стиле. В зале расположилось несколько человек. Владимиров сразу прошел к барной стойке, представился, показал документы и назвал цель своего визита. Бармен вежливо предложил ему присесть и подождать.

Через несколько минут в помещение вошла крупная немолодая женщина. Взглянув на нее, Владимиров понял, что ему предстоит непростой разговор. Дама была властная и строгая. Весь вид ее — с выразительными чертами лица, высокой прической, широкими формами и громоздким платьем — выражал состоятельность и внутреннюю силу.

— Здравствуйте, — резко начала женщина, даже не представившись. — Мне сказали, откуда вы. Знала, что придете. В кабинет свой не приглашаю. Дел много. Давайте тут. У меня есть пятнадцать свободных минут. Спрашивайте.

Владимиров за годы службы, конечно, встречался с людьми подобного типа. Он мгновенно понял, как нужно вести себя с хозяйкой этого кафе. Такие люди ценят прямоту. Поэтому он сразу перешел к делу и задал самый простой вопрос для «входа» в разговор:

— Как вы можете охарактеризовать Михаила Серова?

Его собеседницу этот вполне официальный вопрос несколько позабавил, но заставил начать диалог:

— Как охарактеризовать? Да я Михаилу сразу говорила, что если он будет себя так вести, то попадет сами знаете куда. Впрочем, я была права.

— То есть он уже вел себя у вас неправильно? Были случаи воровства?

— Были, — отозвалась женщина, которую Владимиров мысленно назвал Фрекен Бок. — Вообще оно у нас, конечно, бывает. На первый раз я прощаю. Потом выгоняю. Мои правила для работников такие: просроченные продукты забирать домой можно. Но только простроченные или испорченные. А Серов месяца через три работы попался на том, что выносил нормальные продукты. И дорогие. Я предупредила. Он вроде угомонился. Повар-то в целом хороший. Но в конце концов опять все началось по-старому. Как я все это два года терпела?

— Но вы никуда не обращались с заявлениями о пропаже продуктов?

Фрекен Бок чуть не рассмеялась ему в лицо.

— Вы все странные такие. Да поймите: мне с вашим братом разговаривать не о чем. Меня и так каждую неделю проверками мучают. Кто только ни приходит и какие только бумаги ни приносит. Мне только в полицию заявления писать не хватало. Уволила я Михаила. По собственному желанию. Он рад был радехонек, что так все обошлось. А потом в сетевой ресторан пристроился. Открылся у нас тут один московского хозяина-сетевика. Но там даже испытательный срок не выдержал в три месяца. Туда в стажеры уйму народа берут, а потом большую часть просто выбрасывают. Ну а потом он в Москву пытался устроиться. Промаялся там месяца два. Вернулся. Так, видно, в охранники и пошел. Вору в охране-то, конечно, самое место. Сначала вообще в супермаркете стоял. Видела я его там со скучающим лицом. Потом уже повыше забрался.

Женщина замолчала.

— А о семье его вы что-нибудь знаете? — спросил Владимиров, уже начиная понимать Серова и его представления о жизни.

— Семья была как семья, — отозвалась хозяйка. — Жена работала, кажется, в юридической какой-то конторе. Да, я там документы оформляла. Ее помню. Бойкая такая. Чернявенькая. Дети, кажется, у них есть.

— А вы знаете, что Серов был разведен с женой? — спросил Владимиров.

— Да? — удивилась Фрекен Бок. — Когда это он успел? Чтобы изменял, не знаю. А так она его крепко держала. Разве что самой уже стал не нужен.

Майору и здесь стало все понятно. Обещанные хозяйкой пятнадцать минут истекли. Он вежливо встал и попрощался.

Вышел на улицу, вдохнул свежего воздуха. Почему-то всегда подобные мощные собеседницы производили на него тягостное впечатление. Прямо как каменные изваяния с острова Пасхи. Что-то в них было противоречащее женской натуре с ее природной тонкостью и глубиной.