Соня Лаврова - Убийство у камина

– Наверно! Или в другом подобном месте. Возможно, на спортивных кортах Итона. Единственное, что он сказал мне, было: «Теперь, когда у нас преступники под замком, я хотел бы, чтобы вы взглянули на письмо от моего хорошего друга, преподобного Арчири. Он исключительный человек, один из лучших людей, которых я знаю. У меня такое чувство, что этот вопрос имеет отношение к этому негодяю Даниэлу Сайсом.

– Кто такой Даниэл Сайсом?

«Преступник, который был казнен пятнадцать или шестнадцать лет назад», лаконично ответил Аскольд. Посмотрим, что нам скажет пастор.

Письмо было написано на толстой бумаге.

–

Куни смотрел на письмо через плечо своего начальника; Он носил фирменную одежду. Письмо пробудили в нем определенную враждебность. Аскольд начал читать вслух:

– «Дорогой сэр, я, прошу прощения за кражу части вашего драгоценного времени (у меня нет другого выбора), но я считаю, что этот вопрос является весьма важным.. Полковник Томас, главный констебль бла, бла, бла, любезно сообщил мне, что Вы лучший человек, и разрешил написать Вам письмо. Аскольд прочистил горло и ослабил узел своего сморщенного галстука. (Клянусь Богом, когда он достигнет точки? Ах, вот она.) Он вспомнит случай с Даниэлом Сайсом. (Я помню это.) Я понимаю, что вы отвечали за расследование. Поэтому я считал своим долгом обратиться к вам, прежде чем приступать к определенным расследованиям, которые, помогли бы мне справиться с этой проблемой, поэтому, посоветовавшись с ним, я не по своей воле, я обязан сделать это».

– Принудительно?

– Так написано. Он не говорит, почему. Остальное – последовали комплименты, и спрашивает, можете ли он прийти ко мне завтра; нет, сегодня. Он позвонит мне сегодня утром, но «он не сомневается в моей доброте, и он уверен, что я соглашусь принять его». Он выглянул в окно, где солнце выглядывало через крыши домов и освещало улицу и, добавил: «Полагаю, в этот момент мистер Арчири спит после сытного ужина.

– Почему Вы так считаете?

– О, ради бога, Куни!. Вероятно, он пишет книги о реальных преступлениях между утренним приемом и собранием христианских матерей днем. Он должен быть в отчаянии, если он думает, что воскресший Даниэл Сайсом сделает кого то счастливым

«Кажется, я помню этот случай, – задумчиво сказал Куни. Я только что окончил школу…

– И это заставило Вас выбрать эту профессию, не так ли? Аскольд насмехался. «Что ты хочешь быть, когда вырастешь, сын?» «Я хочу быть детективом, папа».

Будучи правой рукой Аскольда в течение пяти лет, Куни стал невосприимчивым к его издевательствам. Он знал, что босс так показывает сомнительное чувство юмора. Но жители этого города, которых Аскольд в целом называл «нашими клиентами», если они не подозревались в преступлении, были под надежной защитой. В то время обязательство Куни состояло в том, чтобы противостоять гневу и сарказму своего босса. Настала его очередь действовать как губка, чтобы впитать презрение, направленное, справедливо, против Томаса и его друга.

Инспектор Куни осторожно взглянул на Аскольда. После бессонной ночи и допроса, это письмо стало последней каплей. Его босс напрягся от раздражения, морщины, которые пересекали его лицо, казались более заметными, чем когда-либо, и его тело, сжатое растущим гневом, как будто собиралось лопнуть; ему придется отпустить пар, что бы снять все это напряжение.

«Это для Арчери видимо очень важно, – проницательно сказал Куни, беря на себя роль терапевта, – это не было обычным преступлением, Я читал про него в газетах, потому что это было важно для местных, но я не помню ни одной другой детали, о которой стоит упомянуть.

Аскольд положил письмо обратно в конверт и положил его в ящик. Его движения были точными и очень контролируемыми. «Письмо не к месту, – подумал Куни, – я бы разорвал его на куски и бросил на пол». Слова Аскольда, казалось, ударили как молотом по голове, холодным, суровым голосом он сказал:

– Это был очень важный случай для меня

– Потому что Вы были детективом, который взял на себя расследование?

Потому что это было первое убийство, которое я взял в одиночку. Это было важно для Даниэла Сайсом, потому что они повесили его за это, и, конечно же, это было важно и для его вдовы. Полагаю, это немного расстроило ее, если есть что-то способное расстроить эту женщину.

Куни нервно наблюдал за ним, изучая сигарету, которую один из опрошенных мужчин курил в желтом кожаном кресле. Он приготовился к взрыву своего босса, однако тот сказал с равнодушием: