Милдред Эбботт - Корги-детектив - коварные игрушки

– Бедный Дункан. Бедный, бедный Дункан. – Барри очень расстроился. – И Дафна с Доланом тоже. Он сумел предать всю свою семью.

Джеральд кивнул.

– Не знаю, как такое можно отстоять в суде, но такова воля Деклана.

Я тоже не могла представить, как это можно отстоять в суде. Хотя остальных Диамантов защищает Джеральд, так что кто знает?

После нескольких секунд тишины мама робко заговорила:

– Кто такая Сара Биман? Мне кажется, я никогда не слышала о ней.

– Без понятия. – Джеральд пожал плечами. – Вот поэтому все так непонятно. Никто ее не знает.

Я знала. Я чуть не сказала это, но вовремя спохватилась.

Может, и нет. Сара Биман. Имя было знакомо. Если бы не реакция присутствующих за столом, я бы предположила, что встречала ее, когда занималась делом Барри или Кэти. Но моя семья знает всех, кого знаю я, так что, должно быть, я никогда не встречала эту Сару.

Но я была уверена, что знала это имя.

Теперь появился новый мотив для преступления. Если кто-то из Диамантов знал о завещании, оно могло быть причиной убийства Деклана. Такое ощущение, что у них было бесконечное количество мотивов.

На следующее утро мы с Ватсоном зашли за нашим ежедневным чаем и булочкой в «Черный медведь». Я надеялась увидеться с Кэти, но вместо нее из-за стойки нас поприветствовала Карла. Она выглядела намного более беременной, чем днем ранее.

– Как обычно, тыквенный латте и пряничную булочку?

Карла обслуживала меня всего один раз – с чего она взяла, что это мой обычный заказ?

– Знаете, думаю, что сегодня изменю своим привычкам. Хочется чего-то новенького.

Я подмигнула ей и в ту же секунду почувствовала себя неловко. Возможно, я подумала, что это поднимет ей настроение; хотя как подмигивание может в этом помочь, я понятия не имела.

– Давайте попробуем большой чай-латте и тыквенную булочку.

Карла пожала плечами:

– Как пожелаете.

Пока она готовила мой напиток, я посмотрела за стойку и увидела лишь худого подростка, который наполнял кофемолку. Наверно, он подрабатывал во время рождественских каникул. Не прошло и двух минут, как Карла вернулась. Она передала мне чай и кусочек тыквенного хлеба. Я хотела было сказать, что просила не это, но потом подумала, что она таким образом делает мне одолжение. Я была единственной сумасшедшей, которая изо дня в день продолжала заказывать черствые булочки и думала, что они изменятся.

– Спасибо. Ах, я надеялась, что Кэти будет здесь.

Карла замерла. Кредитная карта, которую я передала ей, застыла в воздухе.

– Она позвонила мне поздно вечером, сказала, что доработает свои последние две недели и уволится. Кажется, она открывает свою собственную пекарню. – Карла фыркнула. – Я сказала ей, что она может не приходить. Все равно она была какой-то странной. Хотя, должна сказать, сегодня в пять утра я успела пожалеть о своем решении. – Карла потерла живот.

Я молчала, думая, что сейчас на меня посыпется тирада обо мне и моей книжной лавке, но ничего не последовало. Наверно, Кэти не сказала ей, где она собирается открывать пекарню, за что я была ей безмерно благодарна.

Примерно минуту спустя мы с Ватсоном шли по улице к «Милому корги». Я откусила кусочек тыквенного хлеба. Он был немного мягче, чем булочки. Когда мы перешли через дорогу, я бросила Ватсону кусочек. Уже на подходе к магазину я поняла, что моя дилемма о том, продолжать ли ходить в «Черный медведь», будет недолгой. Вскоре каждое утро чай-латте и мягкие булочки будут прямо над моей головой. Эта мысль окутала меня, словно уютный плед. Кажется, жизнь будет прекрасна: нескончаемый кофеин, нескончаемая выпечка и нескончаемые книги.

Боже мой, мне еще повезет, если я наберу всего сто килограммов.

К моему удивлению, даже проглотив тыквенный хлеб, Ватсон не побежал по ступенькам и не ушел на второй этаж, как обычно. Вместо этого он забрел в секцию нон-фикшн, в которой мы с Кэти накануне расставили книги, и уснул в лучах зимнего солнечного света, который лился через окно. Я понимала, что как бы ни были эти моменты редки, я должна наслаждаться ими, пока есть возможность. Как только Кэти станет готовить наверху, я больше никогда не увижу Ватсона.

Работая над подготовкой секции биографических книг и стараясь не разбудить Ватсона, я размышляла над последствиями нового завещания Деклана. Он оставляет все свое состояние какой-то загадочной женщине. У меня сложилось два мнения об этой ситуации. Любой из трех оставшихся Диамантов мог быть рассержен на Деклана настолько, чтобы убить его. Но у Деклана были и другие враги, не так ли? Даже если дело и не в семейной драме, было множество других причин.