Марина Бойко - Пламя Любви

– Просто за тобой следят, серое Пежо, которое как бы невзначай припарковалось у дома напротив. Эта машина не для нашего района, тем более мне не приходилось ее ранее видеть, – быстро проговорила блондинка, а после отошла от окна и продолжила:

– Давай лучше знакомится! Меня зовут Дарина, – блондинка протянула руку Каролине.

Но Каролина быстро поднялась с небольшого стульчика и, схватив свою сумку, направилась к выходу, сказав лишь на прощанье:

– Извини, мне пора.

Артур не стал ее удерживать, он знал, что она придет снова.

Каролина пожалела, что пришла к Артуру. Ей почему-то стало неловко и не уютно, когда появилась Дарина. «Уж слишком она красивая, а еще умная и проницательная».

Оказавшись во дворе улицы Бессарабской, Каролина при полном и ярком солнечном свете смогла отчетливо разглядеть окружающую ее местность. И Дарина была права: сюда бы не заехала дорогая иномарка, настолько все было плачевно и убого.

Двор двухэтажного дома был окружен маленькими покосившимся сарайчиками, с зелеными, деревянными дверками. Некоторые из сарайчиков сгорели и от них остались лишь обугленные, обломки. Черные от гари доски торчали вверх, создавая иллюзию конструкции бывшего здания. По всей видимости, сарайчики горели давно, потому что они прочно заросли высокой травой и молодыми деревьями. В зеленой сочной траве царил настоящий мусорник: бутылки из по пива, водки, куча пластмассы, а использованные женские прокладки, растелились ковриком рядом с кустами на земле. Рядом также были и шприцы, которые не просто лежали, а их иглы, словно дротики, вонзились в черную землю. Для Каролины двор выглядел устрашающе, ей хотелось скорей сесть в свой красивый автомобиль и уехать домой.

Но дорогу ей перегородил одноногий инвалид на коляске. Небритый и не причесанный мужчина, лет сорока, одетый в майку моряка, внимательно разглядывал машину. Из-под его майки, на груди, выглядывала пышная и кудрявая шевелюра волос, а на руках были нарисованы армейские татуировки. Каролина стояла возле машины и боялась даже заговорить с неприятным мужчиной, от которого так и веяло сильным перегаром и дешевым одеколоном. Она бы подумала, что он хочет на нее напасть, но быстро отбросила эту мысль, так как мужчина совершенно беспомощен, сидя в инвалидной коляске.

– И сколько такая стоит? – спросил просто он.

– Не знаю, мне папа покупал, – отозвалась робко Каролина.

– Вот видишь, папа. А я две войны прошел…, – он не договорил, а достал из закрома своей коляски маленькую бутылочку с коричневой жидкостью, открутил крышку, залпом выпил и даже не поморщился, а просто поднес волосатую руку к носу и как бы занюхнул.

–Займи сто рублей? – снова обратился он к удивленной девушке.

– Ах, да конечно, – Каролина полезла в сумку за кошельком. В ее кошельке редко бывали сторублевые купюры, в основном тысячи и пятитысячные банкноты, потому она достала одну тысячу рублей и протянула инвалиду.

– Спасибо! Только когда отдам – не знаю, – он быстро схватил деньги, дрожащей рукой, а после чего развернул коляску и направился в соседний двор, чтобы скорее купить ядреного самогона, который продавала баба Шура.

Каролина не помнила, как вернулась домой. Все ее мысли были заняты Артуром. Сразу отправившись в свою мастерскую, она начала рисовать, но ее постоянное вдохновение куда-то подевалось, а перед глазами стоял лишь парень, которого она совсем недавно сбила на своей дорогой машине.

Так проходил день за днем. Она думала о нем постоянно. Ничего не ела и не пила. Она еле сдерживала себя, чтобы снова не поехать к нему. Как считала она: в тот скверный и убогий район нищих. «Я бы никогда не смогла там жить, так как привыкла к роскоши и дорогой жизни», – думала про себя Каролина.

Однажды, впервые жизни Каролина сильно напилась. Она взяла у отца в баре бутылку «Хеннеси» и пила элитный коньяк, не закусывая. Алкоголь слегка разгрузил ее мысли и, будучи в полном опьянении Каролина решила, что подождет еще несколько дней и отправиться снова к нему, якобы сделать тату или закончить ее портрет. Предлог был абсолютно не важен, лишь бы увидеть его.

После встречи с Артуром ее сердце страдало, а от одной мысли о нем – выпрыгивало из груди. Ей постоянно было грустно и совершенно ничего не радовало. Каролина понимала, что влюбилась в него – по уши.

Федор Михайлович редко заходил к дочери в мастерскую. Но обнаружив ее странное поведение, решил нанести свой визит. Не постучавшись, он зашел в просторную комнату, где пахло свежими масляными красками. Посредине комнаты стоял мольберт, накрытый розовой, шелковой тканью, а в углу, на полу, с бутылкой коньяка в руках сидела Каролина. Девушка спряталась от яркого солнечного света, который озарял комнату бронзовыми лучами. Она увидела отца, но никак не отреагировала на его приход, хоть ей стало стыдно.