Марина Бойко - Пламя Любви

Она сразу предположила самое плачевное. Но ее возлюбленный уверял, что Дарина просто показывала ему свое новое тату.

Все же Каролина осталась при своем мнении. Она прикинулась глупышкой, как будто ничего не понимает. Каролина решила, во что бы то ни стало, вернуть расположение возлюбленного и убрать со своего пути соперницу.

Она знала, что у Артура была и есть связь с Дариной, но не показывала этого. Она так сильно его любила, что была готова простить ему все.

Дарина стала ее самой настоящей проблемой. Кость в горле так не мешала, как жгучая блондинка с небольшими рогами во лбу. Она часто язвила Каролине, однажды сказала, что Артур не любит ее, а просто решил позабавиться, а после сжалился. Так как ей не куда было идти. После этих слов Каролина расплакалась, увидев ее состояние, Жора приказал Дарине извиниться перед девушкой. И она извинилась, но тихонько добавила: – Все равно он никогда не будет твоим. Ты скорее сдохнешь, чем он будет с тобой!

На что Каролина с гордо поднятой головой ей ответила: – Это мы ещё посмотрим!

Прошел месяц. Теперь каждое утро Каролина стирала вещи и развешивала их на улице, так как в двухэтажном доме, старой постройки балконов ни у кого не было, собственно, как и стиральных машин; приходилось стирать руками. После этого Каролина спешила что-нибудь приготовить. Она доставала замороженную курицу, отваривала ее целиком, но когда курица получалось сырой и безвкусной, то Каролина просто заказывала пиццу.

Она вышла во двор, в котором играли дети, инвалид на коляске импровизировал на гитаре, а пожилая и седоволосая женщина, за углом дома кормила с десяток кошек. Возле соседнего подъезда собралась стайка небритых и грязных мужчин, от которых всегда веяло перегаром и нечистотами. Местные жители называли их алканавтами. Увидев их, словно почуяв запах водки, инвалид на коляске бросил свою гитару на зеленую траву и быстро, прокручивая колеса инвалидки, направился к ним.

Утро было солнечным. Все цвело и пахло. Лето было в самом разгаре. Кошки, наевшись сырых голов от кильки, начали тереться об ноги Каролины, а после намывать свои грязные лапы. Поначалу Каролина боялась этих животных, так как на их облезлой и грязной шерсти местами выступал лишай и прыгали огромные черные блохи.

Седоволосая женщина, с неровно накрашенной губной помадой каждое утро кормила десяток котов. Помада на ее губах смотрелась отвратительно, так как у женщины были заметны маленькие черные усики, растущие под носом. Поэтому помада их еще больше выделяла и женщина была похожа на мужчину в юбке с усами и накрашенными губами. Каролине нравилось наблюдать, как она ухаживает за бездомными кошками, как для каждого находит свой поход. Перевязывает лапку, капает закисшие глазки, лечит ушки. И кошки запрыгивали ей на спину, мурлыкали в ухо, и она прижимала их к своей груди с такой любовью и с такой самоотверженностью, что создавалось впечатление, что это ее родные дети.

Каролина так и не смогла довесить белье, потому что из окна второго этажа выглянул пожилой мужчина с седой бородой. На своих худощавых и коротеньких ножках он встал на подоконник с зажигалкой в руках. Дед оделся легко, в самый раз по погоде: семейные трусы, пожелтевшая рубашка, носки с большой дыркой на пятке.

Дед начал размахивать зажигалкой и кричать:

– Всех подожгу! Всех подорву! Учтите, я включил газ на полную катушку!

Каролина схватила тазик с бельем и направилась поближе к центру событий, где уже собрались все местные жители. Первые прибежали дети, они столпились в кругу, и широко открыв глаза, следили за происходящим. Небритые алканавты, с бутылкой водки и пластмассовыми стаканчиками в руках, так же принимали участие в представлении, устроенным дедом. Шестеро пьянчужек еле-еле держались на ногах, при каждом удобном случае, при малейшем легком ветерке, их штормило и покачивало в разные стороны. Все же один из них не удержался, упал, ударившись головой. По всей видимости, он больше переживал, чтобы не разбилась бутылка, поэтому, хоть и, будучи пьяным, резко поднял руку вверх. Бутылка осталась цела, алканавт сильно выругался, так как из его грязных штанов потекла жидкость.

– Сука! Обоссался! – высказался внятно он.

На него особо никто не обращал внимания, так все привыкли, и для алкаша было не впервой, так валяться посредине дороги, обделавшись. По всей видимости, ему было даже так удобно, потому что он, заложив одну руку за голову, лежа на земле, попивал с тонкого горлышка спиртовую смесь и наблюдал за происходящим.