Сергей Федоранич - Вирус [litres]

За одной из колонн располагался пульт управления, где сидели двое.

Выключили свет, включили иллюминацию. Зал погрузился во мрак, отливая разными цветами, которых было недостаточно, чтобы человек, подозревающий опасность, смог понять, что угрозы нет. Я спрятался за колонной, откуда хорошо просматривался вход в зал, и стал ждать.

Игорь, 21 марта года

Игорь был очень зол на себя. Ну надо же, ну как так-то? Ну почему он никогда не может взять себя в руки, отложить свои проблемы на задний план и просто подумать? Если бы он подумал, то он бы понял, что Максим Котов находится точно в такой же ситуации, как и министр.

Все дело в тех самых отметинах на запястьях и в установках.

Что придет в голову любому отцу, если его дочь изнасилуют? «Убить подонка!». Стоило ли думать, что у Дмитрия вича Шелехова всплыла какая-то иная установка? Нет.

Событие, произошедшее в Эмиратах, позволило министру больше не игнорировать просьбы госпожи Висконт и пойти на переговоры. Тело Алексея Черепанова так и не было найдено, зато было абсолютно точно установлено, что письма министру писал не он и никуда с территории Эмиратов не уезжал. Как приехал, так и остался там. Правоохранительные органы штата Дубай на запрос российской прокуратуры ответили очень охотно и организовали проверку. Результаты ожидаются не раньше чем через две-три недели, но это будет, по сути, просто отписка. Возбуждать дело у них оснований нет, если, конечно, не найдут тело. Но, судя по предсмертной записке охранника министра, искать там нечего. Фактически и так понятно, что произошло.

Дочь министра Виктория была изнасилована Алексеем Черепановым, и министр своими руками забил парня до смерти. От тела избавились охранники министра – Денис Солодовников и Олег Пивоваров. Первый пропал без вести, второй покончил жизнь самоубийством, написав предсмертную записку: «Череп был раздроблен и сожжен, искать нечего, и никто нас за это не простит».

На перерождение министру потребовалось совсем немного времени. Буквально сутки. Вернувшись в Москву, он связался с Висконт и дал согласие на переговоры.

Пакет законодательных инициатив был подготовлен в кратчайшие сроки, но настолько грамотно и тонко, что ни один проверяющий комитет даже не усмотрел, что закон, по сути, позволяет творить в стране губительный бизнес.

Несколько отвлекающих маневров – упрощение для автомобильных концернов, наиглупейшие законы, примитивнейшие отзывы на законопроекты особо ярых депутатов – и средства массовой информации захлебнулись в горечи, выплескивая на администрацию министра гневные публикации.

СМИ не могут писать об одном и том же персонаже бесконечно. В узком медийном канале есть тончайший «волосок», в который должны уложиться все новости и информационные поводы в отношении конкретного лица или определенной деятельности. Больше просто нельзя, произойдет перенасыщение, читатели откажутся от чтения, упадут рейтинги, прессе это не нужно. Поэтому, когда «волосок» был заполнен гневными комментариями СМИ, густо сдобренными пространными интервью министра, началось самое страшное – пошли поправки в законы, регулирующие медицинскую деятельность на территории страны. Они остались незамеченными, потому что журналисты уже заполнили пресловутый «волосок» и смотрели на эти поправки невидящим глазом. Те же, кто обратил внимание на законы NH23, попали в «мертвую зону» у читателя, который действительно устал читать о дебилах из Минюста.

Если откинуть всю юридическую муть, суть была проста. Когда на той или иной территории внезапно происходит вспышка вируса, для иностранных фармкомпаний открываются ворота рая.

Минюст подстраховался – этими воротами должны были воспользоваться только нужные люди. Поэтому закон предусмотрел несколько оговорок.

Итак, для того, чтобы в России начал продаваться тот или иной препарат или вакцина, должны быть соблюдены долгие и дорогостоящие процедуры лицензирования, то есть, допуска для продажи. Иностранные препараты, уже имеющие сертификаты и лицензии в других странах, могут пойти по упрощенной схеме, но это все равно деньги и время. К тому моменту, когда препарат официально легализуют на территории страны, уже появятся отечественные дешевые аналоги. Они собьют продажи.

Закон, названный теми немногими журналистами «NH23», вводит специальное условие: если на определенной территории происходит вспышка вируса или эпидемиологическое распространение бактерии, Министерство здравоохранения вправе издать акт, позволяющий продажу иностранного препарата, получившего сертификат в иностранном государстве и успешно прошедшего клинические исследования, без лицензии в России на ограниченное количество времени при условии параллельно запущено процесса легализации.