Екатерина Барсова - Солнце завтрашнего дня [litres]

– А что там, в коробке? Подарки?

– Нет. Подарок для тебя будет в следующий раз.

– Завтра?

– Да. Завтра.

Надо было ребенку хоть шоколадку купить, ругал он себя. Мог бы и догадаться…

Наскоро поужинав, он поднялся к себе в комнату и тут почувствовал, что сонливость с него спадает. Любопытство оказалось сильнее. Он спустился вниз, заварил себе кофе. Еще в первый день его пребывания в гостинице Марина показала ему, где что находится, и он мог сам заваривать кофе-чай и брать конфеты и печенье. Пашу охватил азарт. Да такой сильный, что он чуть не приплясывал на месте от нетерпения. Ему хотелось поскорее добраться до содержимого коробки.

Кофе он себе сделал крепкий-прекрепкий, взял сухарики с солью, почему-то захотелось сухарей, и поднялся наверх. Поставил все принесенное на стол и какое-то время стоял, прислушиваясь к ветру, завывающему за стеной. Первые два дня он не мог привыкнуть к этому резкому вою и посвисту, которые, казалось, были совсем рядом. А теперь не просто привык, ему даже нравилось. Паша подумал, что житель современного мегаполиса отвык от многих звуков и ощущений. Они стали слишком стерильными и предсказуемыми, а здесь, на море, в несезон, когда народу мало и за окном выводит рулады такой замечательный ветер, чувствуешь себя удивительно живым и настоящим…

Он придвинул к столу кровать и водрузил коробку на второй стул. Так было удобно просматривать содержимое, раскладывая его на кровати… Сначала он все вывалил на стол. Школьные тетради, блокнот с куклой Барби, рисунки… Он сделал глоток кофе и стал все просматривать.

Через три часа глаза уже по-настоящему слипались, и не было сил противостоять сну, который наваливался с неумолимой обреченностью. Он лег спать, думая о том, что, кажется, при просмотре что-то упустил.

Утром ему уже не надо было идти в библиотеку, и он мог продолжить свои поиски. Его завтрак состоял из бутерброда с сыром и большой чашки кофе. Он даже не стал разбавлять его молоком, чтобы кофе был крепче.

Как странно, подумал он, что после человека остается всего лишь коробка бумаг – и всё… Ну еще, конечно, вещи… Мысли принимали опасный оборот и могли завести слишком далеко – к размышлениям о бренности этой жизни, ее суете и скоротечности. Волевым усилием Павел вернулся к сегодняшнему дню и снова принялся за разбор бумаг. Детские рисунки, наброски, видимо, Ольга неплохо когда-то рисовала…

Что могут сказать о человеке вещи, оставшиеся после него? Достаточно ли их, чтобы составить портрет владельца? Или все-таки каждый из нас терра инкогнита? Все мы родом из детства, вспомнил Павел слова какого-то классика. Рисунки Ольги были наивны и робки, но в них жило желание обрести дом, которого, судя по всему, у девочки не было. Родители ее были заняты собой, на маленькую Олю не обращали никакого внимания, отсюда и ее желание вырваться из родного города любой ценой. Несмотря ни на что… Отсюда и неразборчивость в средствах… Потому что она не знала, что такое хорошо и что такое плохо… На рисунках была изображена маленькая, по сравнению с родителями, фигурка девочки. И еще крошечная собака рядом. Был ли у Оли щенок? Надо спросить у Стеллы Дмитриевны…

Рисунки были интересными, со временем из Ольги мог получиться неплохой художник, вот только теперь ничего уже не получится… И никто не скажет, могло ли из нее что-то получиться или это обман зрения. Хотя Паша был уверен, что в каждом человеке есть свой талант, нужно только его увидеть… Дальше шли отрывки из дневников… записанные мысли вслух…

После обеда, предварительно созвонившись, он зашел к Стелле Дмитриевне.

– Вы не дадите адреса ее подруг?

– Анри, мой мальчик. – Старушка ворковала с попугаем. – Веди себя тише, ты харроший, харроший… – Она словно не слышала Пашиных слов.

Он стоял и переминался с ноги на ногу.

– Я вспоминаю… – бросила она ему. – Вот, Лариса Мартиросова.

– Ее я уже знаю. А еще кого-нибудь можете вспомнить?

– Что-то вертится в голове. Сейчас, сейчас… Вот, мелькнуло: Марина Замойкина.

– Адрес?

– Найдите в справке, молодой человек, – с достоинством ответила Стелла Дмитриевна. – Она еще в нашем городе работает. Я адреса не знаю. И не могу поверить, что Оли нет, – после недолгой паузы прибавила она. – Никак не могу…

Паша молчал, наклонив голову. Что он мог сказать?

Получив в адресном бюро справку с адресом Марины Замойкиной, Павел с листком в руках отправился на улицу Луначарского.