Влада Юрьева - Слово, образ, миражи

— Если он видел меня таким… почему не убил? — с трудом выговорил Кирилл. По голосу можно было догадаться, что ему холодно.

— Потому что презирал убийство — или был недостаточно смел для такого шага. Твоего отца он считал преступником, но по совсем иным причинам. Растлителем, не более. Тебя он наказывал за его грехи. Позже Сароев вернулся в ваши края, узнал о том, что происходит с тобой. Он вмешался. Он заставил Петра представить его тебе как дядю, учил тебя драться. Когда он убедился, что ты в состоянии постоять за себя, а Петр больше не будет чудить, он вернулся к привычному ритму жизни, в которой тебе не было места.

— Откуда… ты все это знаешь?.. Почему знаешь ты, но не знаю я?..

— Потому что я знал его. Я же и убил, — пояснил Гробовщик. — Я должен был стать очередной его жертвой. Он выбрал меня, вызвал — и не справился. Ему тогда был пятьдесят один год. Мне — примерно столько, сколько тебе сейчас. Он сказал, что побеждает молодость, и предложил мне сразиться с его сыном. Я принял его последний вызов.

— И ради этого ты… устроил все?..

— Не только. Я косвенно или напрямую знал всех убийц, о которых говорил сейчас. Мне было любопытно, во что воплотятся их гены, кем станут их дети. Но ты всегда занимал особое место — потому что Руслан Сароев был самым сильным противником, который у меня когда-либо был. Мне хотелось повторить этот опыт. Я никогда не делаю ничего не практичного. Если бы мы с тобой были здесь одни, я бы не стал говорить все это. Зачем сотрясать воздух перед будущим покойником? Я говорю это не для тебя, а для девушки, которая прячется за деревом. Она передаст другим — им полезно будет знать.

Саше показалось, что на нее рухнуло небо. Гробовщик ни разу не посмотрел в ее сторону, и она пребывала в абсолютной уверенности, что он не догадывается о слежке! Она недооценила его…

Первым импульсом было убежать, но тело не послушалось ее. Два желания боролись в ее душе: спасти себя и не стать предательницей. Не важно, кто такой Кирилл, что там делал его отец, дед и прочая родня. Если она оставит его сейчас, он умрет, тут без вариантов. И эта смерть будет на ее совести!

В то же время, о себе она все равно беспокоилась больше, чем о Кирилле. Только в фильмах показывают, как легко броситься навстречу опасности, заслонить собой другого, бесстрашно принять смерть… В реальности же жизнь торжествует. Она требует спасаться, чего бы это ни стоило.

Каком-то чудом собрав остатки воли в кулак, Саша вышла из-за дерева, но там и остановилась. Подходить к мужчинам вплотную она не рисковала.

— Все запомнила? — поинтересовался Гробовщик. — Тебе не нужно видеть, как я убиваю его.

Потом на психотерапевте разоришься.

— Не убивайте его… — прошептала она.

— Саша, все в порядке, — Кирилл вымученно улыбнулся ей. — Тебя здесь быть не должно.

Уходи.

— Но…

— Это не просьба! Сейчас же уходи! — он повысил голос и тут же закашлялся, поперхнувшись кровью.

Саша проигнорировала его. Сейчас она смотрела только в глаза Гробовщику.

— Вы не должны убивать его, — заявила она.

— Смело… И почему же?

— Я читала о вас… Вы убиваете только других преступников, а Кирилл… он не преступник на самом деле…

— Романтизированное искажение реальности, — покачал головой Гробовщик. — То, что большинство моих жертв преступники, — всего лишь совпадение. Я выбираю тех, кто силен, просто потому что остальных нет смысла убивать, они и так бездарно живут. Я не киногерой и не мститель.

— Но он все равно не подходит под вашу жертву… Вы сами сказали, что несколько раз он мог убить вас, и все-таки не сумел! Он не такой сильный, как его отец…

— Это верно. В нем нет того качества, которое питало Руслана. Что странно, ведь обычно дыхание отцов живет в детях… Но он сражался неплохо, он развлек меня, и я не жалею об этом маленьком эксперименте. Тебе рекомендую уйти. То, что ты слаба, не значит, что я пожалею тебя. Будешь мешаться под ногами — тоже убью.

Он направился к Кириллу, начал опускаться на одно колено для последнего удара. Скорее всего, собирался свернуть противнику шею: когда сопротивление закончилось, его интерес угас, чужая боль его не привлекала.

Саша осознавала, что приближается непоправимое. Но так же нельзя! Гробовщик убьет и забудет… а она от этого всю жизнь не оправится!

— Ланфен не простит вас, если вы его убьете!

В отчаянии Саша выкрикнула первое, что пришло на ум. Она не надеялась уже на успех — но это сработало! Гробовщик вздрогнул и сделал шаг назад. А Саша, обрадованная неожиданным прогрессом, продолжила: