Влада Юрьева - Слово, образ, миражи

— Так было нужно для полноты картины. Знаю, этим я нарушил работу другого мастера, но он, уверен, меня простит. Марину я швырнул туда, просто чтобы не озадачиваться двумя делами одновременно. У меня не было цели подставить конкретно Петровского. Я знал, что выдам за убийцу того, кто первым придет туда. Это был он…. Мне повезло. У него были причины убить Марину.

— Ты дилетант, — покачал головой Север. — Ты даже не знаешь, где был Петровский на момент убийства, есть ли у него алиби! Уверен, Артур сможет доказать его невиновность.

— Возможно. Но если они не вышли на меня, то уже и не выйдут. Я знаю, что действую пока не идеально… Я научусь. Все учатся.

— А чаще — попадаются, чтобы остаток жизни провести в тюрьме!

— Это да, но какой смысл напоминать мне об этом? — усмехнулся Юджин. — Хочешь убедить меня, что я не должен убивать тебя, а должен отпустить? Что тогда меня накажут не так сильно?

Это глупо. Я только что рассказал тебе, что убил двух человек. Двух, трех — какая уже разница с точки зрения закона, на который ты ссылаешься? Разница только в удовольствии, которое я получу.

Он больше не наматывал круги по комнате. Юджин остановился прямо за стулом; Север видел его в зеркале и чувствовал его присутствие у себя за спиной. Раз он остановился, значит, разговоры закончились…

Нужно было что-то делать, но что — Север не представлял. Молить о пощаде просто язык не поворачивался. Он сильно сомневался, что это поможет, и не хотел доставлять Юджину такое удовольствие. Раз так получилось, хотя бы проиграть нужно достойно…

Юджин накинул вокруг его шеи петлю из тонкой металлической проволоки, но пока не затянул.

— Кажется, у меня вырабатывается собственный стиль. Здорово, да?

— Пошел ты…

— Не порти мне момент! Знаешь, а ведь ты пока будешь моей самой главной жертвой, той, которой я по-настоящему горжусь. Возможно, навсегда будешь. Я…

Его речь, спокойная, переливчатая, внезапно оборвалась, сменившись хрипящим кашлем. Не веря своим глазам, Север наблюдал, как из белесого горла его бывшего напарника появляется окровавленное лезвие ножа, вошедшего в шею с другой стороны. Лезвие резко повернулось, расширив рану. Юджин прижал обе руки к шее и начал медленно заваливаться на пол. Он все еще держался за жизнь, но и сам знал, что это ненадолго…

Когда его грузное тело оказалось на полу, ничто уже не могло скрыть отражение Рената в зеркале. Пациент был невозмутим, будто ничего особенного не произошло. На нем была больничная пижама с накинутой поверх нее курткой охранника. Следы грязи на одежде указывали, что за это время лес он так и не покинул.

— Много болтает, — прокомментировал Ренат, глядя на подергивающееся тело Юджина. — Много болтать — вредно.

Прежде чем Север успел опомниться, пациент перерезал веревки, возвращая ему свободу.

Нападать он не собирался, напротив, отошел в сторону и сел за стол. Не до конца зная, что делать, Север размял руки и медленно подошел к нему.

Ренат стер с лезвия кровь и положил оружие на столешницу.

— Ты спас меня… — еле слышно произнес Север.

— Выходит, что так.

— Как?.. Когда ты узнал, что он?..

Форма вопроса не смутила пациента, он понял, о чем речь.

— Случайно узнал, и совсем недавно. Вообще, изначально мой побег не был связан с ним.

Выяснилось, что инициатором недавних потрясений в больнице стала Раиса.

Позволение Осташова снимать в больнице документальный фильм злило ее, но подать официальную жалобу она не решалась — за ней водились свои огрехи, причем довольно серьезные. Несмотря на свой профессионализм, она не могла и дальше сопротивляться антипатии по отношению к главному врачу, а потому решила «спасти» от него тех пациентов, которых она считала достойными этого.

В первую очередь речь шла об Анфисе. Как только Раиса убедилась, что девочка оформлена в больнице как пациентка и это не шутка, она начала действовать. Она разработала план побега — не просто из больницы, а из страны. В России у нее было гораздо больше связей и возможностей, оттуда ее бы не экстрадировали.

После некоторых размышлений Раиса предложила отправиться с ней и Ренату. Она считала, что после десяти лет, проведенных в Степновичах, он имеет право на нормальную жизнь. Ренат отказался, но и выдавать ее не стал, он вообще общался с врачами выборочно. Он предоставил Раисе возможность совершать собственные ошибки.

Проблемы начались уже в ночь побега. Анфиса украла у врача ключи и передала их одному из пациентов, а он открыл остальные двери. Их побег до смерти испугал Раису, но вместе с тем замаскировал ее диверсию. Ей и девочке удалось скрыться без особых проблем. Ренат последовал за ними.