Микаэль Крефельд - Секта

– Самуэль, – представился он, глубоко заглядывая в глаза Томасу, который ответил на рукопожатие.

Обе пожилые женщины также представились: одну звали Осе, другую – Биргиттой.

Осе напоминала раздувшуюся жабу, серое форменное платье было ей тесно, а долговязая Биргитта была ее полной противоположностью. Оба имени были знакомы Томасу по отчетам Беньямина. Это были члены старого руководства, управлявшие общиной еще на Бельгиенсгаде. Это они вместе с Якобом Месмером участвовали в суде над Лизой и в последовавшей затем экзекуции.

– Добро пожаловать в «Гефсиманию», – произнес Самуэль.

– Спасибо, – ответил Томас.

– Позвольте вас проводить.

Томас пошел следом за Самуэлем и обеими женщинами туда, куда они его повели. Шествие сопровождал эскорт бритоголовых охранников грозного вида. Самуэль повел Томаса мимо парадного крыльца за угол дома. Томас рассматривал помпезное здание. Оно составляло разительный контраст с ветхими бараками, которые он видел вчера.

– Внушительный у вас дом, – сказал он, обернувшись к Самуэлю.

Самуэль важно кивнул:

– Спасибо на добром слове, и мы благодарны Господу за оказанную нам милость.

– Поди недешево он стоил?

– Это то письмо, которое вы привезли Учителю? – спросила Осе, указывая на конверт в руке Томаса.

– Да, – коротко ответил Томас.

– Хотите, я его возьму? – предложила она, протягивая руку.

– Нет, спасибо, Осе, – сказал Томас, отводя руку с конвертом подальше. – Пожалуй, пока я его не отдам. Где Якоб?

– Сюда, – сказал Самуэль, снова заворачивая за угол, откуда стало видно большое производственное строение, расположенное в глубине участка.

У Томаса мелькнула мысль, что Самуэль заведет его к компостным кучам, чтобы там его скрутили и отняли конверт. Но не успел он додумать до конца эту мысль, как Самуэль свернул с главной дорожки к приземистому белому зданию, окруженному деревьями, с аккуратно подстриженной лужайкой перед входом. Они подошли к крыльцу, где их встретила настежь открытая дверь. Подойдя ближе, Томас увидел внутри стоящие рядами стулья. Самуэль провел их в темный прохладный зал, еще пахнувший свежей краской. Впереди находилась сцена, на которой было установлено несколько микрофонов, а на стене за нею торжественно красовался покрытый черной краской метровый деревянный крест. Два человека в поношенных синих рабочих комбинезонах ходили по рядам, вытирая тряпкой стулья. Самуэль хлопнул в ладоши, и они тотчас же прекратили работу и удалились через заднюю дверь.

– Если вы подождете здесь, Учитель вас примет, – произнес Самуэль, обращаясь к Томасу.

– Самуэль, – сказал Томас, сделав шаг в его сторону. Краем глаза он видел, как насторожился его эскорт. – Мы ведь не заставляем друг друга напрасно тратить время, а?

– Я… я не понимаю…

– Чего же тут непонятного! Я буду очень разочарован, если вдруг выяснится, что вы водили меня за нос, а Якоба тут нет и в помине.

– Но я уверяю вас, что он здесь. И скоро придет повидаться с вами.

– Хорошо. Так почему же я до сих пор торчу тут и веду разговоры с вами, а не с Якобом? Он сам назначил мне встречу в девять часов. А сейчас уже четверть десятого.

– Учитель готовит проповедь к сегодняшним библейским чтениям, которые состоятся вечером, – вмешалась в разговор Осе. – Это очень важное собрание, придет много гостей. Вы тоже можете принять в нем участие.

– Спасибо, Осе, за предложение. Но чем раньше я встречусь с Якобом, тем скорее уберусь отсюда.

Она кивнула.

– Как только он закончит работу над проповедью, он вас примет. Может быть, вы пока присядете? – предложила она, указывая рукой на ближайший стул.

– Спасибо. Я постою.

– Всех благ вам. – С этим пожеланием Самуэль направился к двери.

Осе и Биргитта попрощались с Томасом кивком и в сопровождении эскорта удалились, оставив Томаса в одиночестве.

Томас подумал, что выращивание шампиньонов, или чем там еще промышляли «Избранники Божии», должно быть прибыльным делом, если это позволяет им содержать такое имение. Хотя, с другой стороны, дармовой рабский труд, по-видимому, существенно облегчал им задачу. Он мысленно прикинул, сколько народу находится в «Гефсимании». Считая тех, кого он видел вчера в бараках и в производственном помещении, тут должно быть человек сорок-пятьдесят. Кроме них, нужно учесть также людей в сером, вроде тех троих, которых он только что видел. Добавить к ним еще бритоголовых с военной выправкой, выполняющих при Якобе Месмере функции швейцарских гвардейцев. Судя по татуировкам, которые успел разглядеть Томас, такое сравнение было вполне оправданным. Несколько человек носили на плече зубчатую татуировку лейб-гвардии, увенчанную сверху короной. Такого рода эмблемы часто делались коллективно группой солдат, собирающихся на войну. Главным образом в знак верности воинскому знамени, родному полку и, конечно, боевому товариществу. Томас вспомнил упоминавшегося в отчетах Беньямина Патрика, который пытался совершить самоубийство, а вместо этого очутился в объятиях «Избранников Божиих». Томас подумал, что у других ветеранов, возможно, была схожая судьба. Что не делало их менее опасными.