Валерий Пушной - Битые короли

— Осторожным стал, — не то спросил, не то сделал свое умозаключение Глеб.

Аристарх не отклонил этого, но и не подтвердил, чем Глеб остался не очень доволен. Просто сейчас у Акламина не было оснований подозревать Дончарова в каких-либо темных делах только на том основании, что рядом с ним оказалась некая Фаина Палия, какая якобы была проиграна в карты Руслану Шедрину. Пока все это были только слова и предположения.

Вот если бы возле Дончарова была Ксения, тогда бы колесо завертелось. Тогда была бы видна связь. А тут не уцепиться ни с какого боку. Взять в оборот Шедрина? Но что предъявить? Его пьяные слова? Откажется, скажет, что ничего такого не говорил. Только вспугнешь, и тогда все затаятся, никого не достанешь. К сожалению, предыдущие убийства могут быть не последними.

Глеб поднялся со стула. Аристарх тоже встал, молчком протянул руку. Попрощались. Корозов вышел из кабинета. Он еще не знал, что охранникам Исая, следившим за Дончаровым, крупно не повезло.

Почти в то же самое время, когда Глеб находился у Акламина, двое охранников Исая сидели в своей машине и кружили по городу следом за Юлием. Они не догадывались, что Дончаров давно заметил хвост за собой. И устроил западню. Припарковался недалеко от городского рынка в гуще машин. Охранники Исая тоже приткнулись на обочине дороги. Ждали, когда Юлий выйдет из авто, и готовы были выскочить следом, но Дончаров не выходил. Время шло, а он по-прежнему оставался в машине. Решили, что Юлий кого-то ждал. Расслабились.

А тот ждал своих подручных, какие подкатили и окружили авто охранников. Четверо с двух сторон. Брызнули разбитые стекла, и стволы уперлись парням в виски. Потом сзади на шеи накинули шнуры. По салону разнесся хрип. Голос за спиной проскрипел:

— Жить хотите, жуки навозные?!

Охранники в ответ закивали, хватая по-рыбьи воздух ртами и пытаясь пальцами ослабить шнуры. Но те снова натянулись, и в глазах у парней потемнело, тела выгнулись. Когда казалось, что еще секунда — и все будет закончено, натяжку ослабили, и охранники зашлись кашлем.

— Кто послал? — промычал сбоку лохматый подручный, вдавливая ствол в висок водителю.

Тот не успел ничего ответить, как в кармане рубашки раздался звонок телефона. Сзади из-за подголовника протянулась рука и вытащила его, а над ухом охранника проскрипело:

— Кто звонит?

Парень пожал плечами, он не видел, кто ему звонил, хотя догадывался, что звонить мог только Исай.

— Врать будешь, придушу! — Подручный Юлия сзади потянул за шнур. — Чей это номер? Не будешь говорить — кранты тебе!

Звонок Исая прервался. Охранник молчал. Видя, что парень не собирается отвечать, подручный Дончарова затянул петлю так, что шнур врезался в горло и, казалось, перережет шею парню напополам. Потом ослабил, дал вдохнуть воздуху, издавая голосовыми связками скрип за спиной парня.

— Исай, — с трудом выдавил охранник, содрогаясь. — Он послал последить.

— Где его найти? — Лохматый парень сбоку больно ткнул стволом в ухо.

Охранник назвал адрес офиса, а подручный с заднего сиденья противно проскрипел, дергая шнур:

— Что ему надо?

— Не знаем, ей-богу, не знаем! — Парень задрожал губами, боясь, что его ответ может не понравиться.

Его ответ действительно не понравился, охранник почувствовал, как удавка на горле снова начала затягиваться, и он, опережая ее, выпалил быстро-быстро:

— Мы только должны были сообщать о передвижениях.

Но шнур сдавливал все сильнее, парень стал хрипеть, изгибаться, хватаясь руками за руль, за петлю и за руки того, кто сзади стягивал ее. Между тем удавка окончательно перехватила дыхание, тело задергалось в судорогах и вытянулось, а голос убийцы сзади противно проскрипел:

— Я предупреждал, чтобы не врал!

Второй охранник, сбоку от водителя, также с петлей на шее, боковым зрением с ужасом смотрел за происходящим. Он видел, как тело его напарника за рулем затихло и ослабло на сиденье, голова безвольно повисла, а лохматый подельник с пистолетом, не говоря ни слова, зло захлопнул водительскую дверь.

Парень сидел не шевелясь, помалкивал и напряженно думал, как поступить. Выхода никакого не было, конец, казалось, был предрешен. Он ощутил, что шнур на его шее пошевелился и стал давить на горло, после чего все тот же голос проскрипел, наводя на охранника не только ужас, но смертельный холод:

— Теперь отвечай ты, если жить хочешь! Говори все!

Парень, конечно, хотел жить, но ответить больше того, что уже было сказано, он не мог, ибо сказано было практически все. Однако желание жить заставляло бороться и искать выход из создавшегося положения. Неожиданно для себя он просипел: